— Это дикий обычай! — заявила она, вздернув подбородок. — У моего народа на похоронах режут лошадей и рабов, а не женщин. А твой отец проживет еще очень долго. Ты устанешь ждать.
Она ушла, очень довольная ответом. Плащ заметал на снегу следы ее маленьких ног. Она так старалась его обидеть! Волх этого даже не заметил. Он не расслышал смысла слов. Ее голос просто звенел в ушах, как зимний ветер в лесу.
— Ну, поговорили? — усмехнулся Бельд. Волх и не заметил, как он подошел. Все еще бледно-зеленый, и в сторону крады старается не смотреть, но уже готов залезть в душу.
— Полегчало? — ответил Волх вопросом на вопрос.
— Не особенно. Хорошо, а у вас так всех хоронят? Или эта бедная женщина провинилась в чем-то ужасном?
— Нет. Просто она решила сопровождать мужа. Считается, что об руку с женщиной мужчина легче достигнет Вырея. Хавр… он просто помог ей отправиться вслед за Булыней.
— Хорошо. С такими помощниками врагов не надо. Дикий обычай.
Волх удивленно вздрогнул, услышав от друга слова, которые только что сказала Ильмерь. Из духа противоречия спросил:
— А что ты так переживаешь? Можно подумать, никогда не видел, как убивают.
Бельд дернулся, как будто собирался ударить Волха. Потом сказал очень медленно и спокойно:
— На моих глазах даны зарезали моего отца, мою мать, беременную вдову моего брата. А мою сестру убивал совсем молодой воин, он не умел этого делать, он вонзал в нее меч снова и снова, она кричала, как раненый заяц, я видел, как дергалось ее тело, пока даны вязали мне руки за спиной. А потом я защищал Хрутово добро от грабителей и убивал сам. Но чем ближе видишь смерть, тем отвратительнее кажется ее лицо. Это только издалека смерть похожа на фею, уводящую в мир снов. А ты? Ты видел много смертей?
— Достаточно, — соврал Волх. На самом деле он не раз присутствовал на погребении, но никогда еще при нем никого не убивали. Бельд догадался об этом.
— Зря ты хорохоришься, — покачал он головой. — Не надо строить из себя железное сердце. Лучше сейчас, наяву, бояться в полную меру. Иначе потом мертвые станут приходить по ночам. Ладно. Пойдем. Сейчас самое время выпить этой вашей медовухи.
Из-за Перунова холма уже доносились громкие голоса. Словене справляли пышную тризну по умершему и его жене. И кто-то уже позабыл, по какому поводу собрались, разражаясь громким хохотом. Горели костры, людские тени причудливо двигались на снегу. И никто не заметил, как с противоположного берега по неверному льду двинулись темные фигуры.
