Он потушил сигарету и осмотрелся. На стенах висело бесчисленное множество картин. Все это были автопортреты, написанные яркими красками, с несоразмерно увеличенными глазами.
Звуки пианино смолкли. Женщина проводила его до двери. Он легонько прикоснулся к двери и вышел на улицу. После полутемной комнаты город вдруг показался наполненным звуками, но как бы он ни всматривался в улицу справа и слева, ничего не было видно. Только у трамвайной остановки стоял почти пустой трамвай. Хотя в трамвай никто не садился и никто не выходил, он стоял неподвижно, как будто не мог решить, продолжать ли путь.
Несколько дней спустя он встретил ее на торговой улице. Остановившись перед витриной, он без какой-либо цели смотрел внутрь магазина. Она стояла перед прилавком, а продавец протягивал ей покупки. Бекер подождал, пока она выйдет из магазина, и заговорил с ней.
С прошлого раза ее лицо стало еще бледнее, как будто в области шеи кровообращение прерывалось. Ее глаза были теперь такими же большими и круглыми, как на картинах.
Они шли какое-то время рядом, не говоря ни слова. Вдоль тротуара стояла колонна военных грузовиков. Некоторые солдаты, прислонясь к капоту своей машины, крутили самокрутки, другие с громкими криками бегали за футбольным мячом.
Раньше я всегда рассматривала себя в витринах, сказала женщина. Я заметила, что в витринах я выгляжу выгоднее, чем в простых зеркалах. Но теперь, когда на витринах всего становится меньше и меньше, проходить мимо магазинов уже не так приятно.
Они дошли до улицы, где она жила. Теплый ветер дул им в лицо.
Вдруг она взяла его за руку.
У меня на плечах как будто сидит большой черный зверь, сказала она. Можете себе представить? Большой черный зверь. Каждый день я пытаюсь прогнать его, но он не уходит.
Бекер остановился. Она выпустила его руку. Медленно отдаляясь, она в конце концов скрылась из виду на крыльце. Он посмотрел ей вслед, развернулся и пошел назад на торговую улицу.
В следующие дни его деятельность перенеслась в деревни вокруг большого города. Здесь он тоже при необходимости взламывал двери и не обращал внимания на крики насмерть перепуганных жильцов, когда открывал ящики тяжелых, орехового дерева, сервантов с такой силой, что дребезжали сервизы, и разбивались, падая со шкафов на пол, фарфоровые подсвечники.
Когда работа заканчивалась, он часами бродил по безлюдным дорогам в полях. Крестьяне смотрели на него, привалившись к заборам своих дворов, и плевали в траву пенными струями жевательного табака. Облака низко над горизонтом, говорили они. Завтра должен быть хороший день. Другие показывали на те же облака и говорили, что собирается дождь. А один поковырял землю носком ботинка, шумно вдохнул носом воздух и сказал лишь: гроза…
