— Мне никогда это не приходило в голову, — сказал Криг и довольно засмеялся, — но разве то, чем я занимаюсь, не означает буквально «держать впроголодь»? Разве это не то, что делает любой писатель? Разве это не конечная цель любого писателя? Держать впроголодь, пока сам не упадешь?
И он поцеловал Рафаэллу.
Рафаэлла посмотрела на Крига и сказала:
— Но если ты хочешь держать впроголодь других, то нужно уметь полностью контролировать свои собственные желания?
— Совершенно верно, — согласился Криг. — Нужно закамуфлировать свои желания и спрятать их под сукно, сосредоточиться только на том, как «держать впроголодь».
Его глазки засверкали.
Мы встали из-за стола. Мы оставили воркующих голубков наедине. Рафаэлла витала где-то далеко. Намного дальше, чем когда мы лежали с ней и с братом в кровати, тесно прижавшись к ней, чтобы согреться, и она рассказывала нам о поклонниках, которых она держит впроголодь. И еще о нашем отце и о маисовом ликере, о том вечере, когда он встал на тропу войны, собираясь ограбить мужика с дубинкой из эвкалиптового дерева. Маисовый ликер лез у него чуть ли не из ушей. «Останься лучше дома», — просила Рафаэлла, но он не желал ее слушать, он принципиально не слушал женщин.
Чуть позже Рафаэлла сказала: «Каждый человек умеет в жизни делать что-то одно, этим и надо заниматься. Только несчастные делают то, чего они как следует не умеют».
В тот раз Эвальд Криг впервые остался у нас ночевать.
10
Вечерами, перед тем как лечь спать, мы ставим фотки перед зажженной свечой. Утром кладем ее фотки в конверт и засовываем конверт себе в карман.
Вчера в холле, внизу, где мы порой остаемся поболтать после урока, хорватка вдруг прошептала: «Покажите фото».
Она четыре дня не спрашивала про фотки, и мы уже подумали, что она так никогда про них и не спросит, что она про них забыла.
Мы достали фотки, и она начала их рассматривать. Смотрела так, словно видела их впервые.
— Красивые, — наконец промолвила она.
Мы кивнули.
— Такой вы должны меня запомнить, — сказала она. — Никому не показывайте эти фото. Никто не должен знать меня такой, кроме вас.
— Где были сделаны эти фото? — спросил Поль, когда мы выходили через двери-вертушки на улицу.
— Они были сделаны… — сказала она. — Они были сделаны, и это самое главное.
— Хочешь еще яблочного торта, кофе и много молока? — спросил Тито.
— Нет, — ответила она. — Сейчас мы пойдем к реке.
И мы пошли по направлению к Гудзону. Она все болтала обо всем подряд. Когда мы подошли уже к самой реке, Тито спросил:
