В эту минуту канноли упало на пол вместе с блюдцем.
— Ну вот, — вздохнула она, — вечно со мной так!
Она быстро наклонилась — но не для того, чтобы поднять блюдце или канноли, а чтобы достать сумочку. Она вытащила из нее две фотографии и вручила каждому из нас.
— Только сейчас не смотрите, — сказала она, — посмотрите после того, как я уйду.
Хорватка опять принялась рыться в сумочке и достала жвачку.
— Хотите жвачку? — предложила она и принялась надувать пузыри — большие голубые пузыри. Она жевала голубую жвачку. Тито досталась зеленая, а Полю — оранжевая. Хорватка продолжала надувать все новые пузыри. Но никто в чайной не обращал на нас внимания.
— Ты приехала сюда прямо из Хорватии? — спросил Тито.
Она быстро сдула пузырь и сказала:
— Нет, я вначале какое-то время пожила в Мюнхене. В Мюнхене все очень хорошо одеваются. Я надеюсь, что мой муж будет из Мюнхена, тогда он точно будет хорошо одеваться.
Она открыла сумочку и достала из нее аэрозольный баллончик. Мы подумали, что она хочет сбрызнуть волосы лаком — такие баллончики мы знаем. Ими пользуется Рафаэлла, когда собирается в оперу. Один из ее поклонников — оперный фанат. Мы решили, что хорватка сейчас начнет брызгать лаком волосы, но она вдруг сказала:
— А вы знаете, что это?
Мы отрицательно покачали головой.
— Газ, — пояснила она, — если кому-то брызнуть такой штукой в лицо, то человек ослепнет.
Затем она достала нож. Нажала на кнопку, и наружу выскочило лезвие. Ножик был новенький.
— Вначале делаем «пш-ш-ш», — сказала она, — а потом «чик-чик-чик».
С этими словами она заботливо спрятала оба предмета в сумку.
— Я ко всему готова, — пояснила она, — теперь вы убедились?
И она снова принялась надувать пузыри, очень-очень большие. Мы еще ни разу не видели, чтобы кто-то мог надувать такие пузыри.
Поль сказал:
— Мы тоже ко всему готовы. Когда мы мчимся на велосипедах с заказами и с деньгами, у нас есть цепь, и если на нас нападут, то мы будем отбиваться цепью.
— Здорово, — сказала она, — но главное, чтобы быстро. Скорость — это главное, если на нас нападают. Нужно заранее знать, куда пинать и за что щипать. Тогда, считай, полдела уже сделано.
Какое-то время она сидела молча. За окном становилось все темнее, и дождь не прекращался.
— Можно, мы потрогаем твои волосы? — спросил Тито.
Она посмотрела на нас нерешительно.
— Ну, разве что… — сказала она, — только не больше тридцати секунд. Я начинаю считать.
Мы положили руки ей на голову. Мы не гладили ее по волосам. Мы просто приложили руки к ее голове и держали, пока она не досчитала до тридцати. Затем она объявила: «Все, хватит нежностей на сегодня».
