А потом лесистые склоны долины внезапно сошлись, она превратилась в исполинское ущелье, взметнувшее чуть ли не до неба отвесные темно-серые стены, по которым не вскарабкалась бы и белка. По дну ущелья бурлил поток, такой же парящий и черный, как и лесная речка в долине. И на противоположном краю ущелья, примерно в лиге от остановившегося войска, на громадной скале высился замок, точь-в-точь такой, каким увидела его Ниакрис в пляшущих языках пламени.
Высокие черные башни, тянущиеся к низким облакам, болезненно-тонкие, увенчанные острыми черными шпилями, на которых, как показалось Ниакрис издали, корчились пронзенные нагим железом какие-то существа. Стены замка как будто были продолжением самой скалы, вырастая из ее жесткого лона. Башни соединялись между собой высокими гнутыми арками, насколько могла понять издали Ниакрис — начисто лишенными перил. Переходы, арки, галереи сплетались, пересекались, раздваивались, растраивались и вновь сходились, образуя настоящую паучью сеть. К воротам замка, сейчас наглухо закрытым тяжелыми створками, вела одна-единственная извилистая и узкая дорога, вела по крутому, но совершенно гладкому склону, где не укроешься от летящих сверху стрел и камней.
А высоко над мешаниной малых башен, арок, галерей и всего прочего поднималась одна, главная башня, увенчанная зубчатой широкой короной, и между зубцов ее, там, где тянулись ряды окон, смутно мерцало багровым.
Ниакрис сжала зубы. Даже смотреть на это багровое сияние оказалось пыткой. Там билось сердце Врага, то самое сердце, что она поклялась разрубить, — и сейчас чувствовала, как нарастает где-то в самой глубине ее души странное, пугающее чувство — чем-то притягивал ее этот отвратительный паучий замок со вбитым кровавым гвоздем коронованной башни, она поймала себя на мысли, что неплохо бы и самой заполучить нечто подобное, и устроиться в торжественном тронном зале, и править оттуда…
Она почувствовала руку монаха на своем плече и внимательный, понимающий взгляд. Ниакрис не обернулась.
— Он зовет тебя, — прошептал ее спутник. — Он почувствовал тебя и теперь будет пытаться перетянуть на свою сторону. Он чувствует, что ты ему сродни…
— Да что ты такое говоришь! — возмутилась было Ниакрис, но тотчас же смолкла. — Да, ты прав. Сродни… — она закрыла лицо ладонями.
Сзади послышались тяжелые шаги — подходил король, окруженный стражей в серебристых и золотых латах. Гномы не скрывались, они словно бы приглашали врага к атаке — только едва ли засевший в зловещем замке некромант поддался бы на столь нехитрую уловку.
