Король помолчал:
— В твоих словах есть резон, монах. Но мы назад уже не повернем. Сделать так — покрыть позором не только себя, но и все королевство, и о моем сыне станут говорить: «А, так это тот самый, чей отец позорно струсил и бежал от опасности?!» Нет, никогда. Лучше уж мы все падем на ближних подступах — но падем доблестно.
Монах снова вздохнул, и Ниакрис понимала причины — гномы очень заботились о том, как им предстоит умереть, и зачастую готовились к этому дню всю свою долгую жизнь.
— Тогда нечего и спорить, Ваше величество, — решительно сказала девушка. — Давайте решим, как лучше нам атаковать…
* * *
Войско гномов шло через долину. Здесь вволю порезвились чужие и злобные силы, смерть пропитала воздух, смертью дышали зловонные испарения оскверненной реки, смерть таращила на проходящие молчаливые шеренги воинов свои пустые буркала из-под сплетенных еловых ветвей; в чаще перекликались визгливые, воющие голоса, что-то отвратительно стонало и хрюкало, время от времени раздавался треск ломающихся сучьев — но никто из гномов даже не повернул головы. В рядах армии шли только ветераны, бившиеся и с эльфами, и с орками, и с людьми, — не пристало подгорному воинству пугаться какой-то там нежити!
Катили готовые к стрельбе требучеты, и Ниакрис могла только поразиться силе гномов, на руках тащивших громоздкие сооружения через все рытвины и ямы.
По бокам шли шеренги арбалетчиков и щитоносцев, готовых в любой миг ответить на нападение стрелами, однако никто из подручных врага так и не осмелился атаковать, и гномы заметно приободрились.
Ниакрис шла в первых рядах — король настоял, чтобы она все-таки не пренебрегала доспехами, и гномы-оружейники в один миг подобрали ей кольчужку — словно на нее клепанную. Можно было только дивиться предусмотрительности горных мастеров — доспех сидел как влитой, и, чувствовала Ниакрис, ее защищали сейчас не только струящиеся цепочки колец первоклассной и непревзойденной гномьей стали — но и наложенные на доспех чары. Разбираться в них у девушки не было времени — да и какая разница? Все равно она твердо знала, что из этого боя ей не вернуться, и никакие доспехи тут уже не спасут.
Гномы предлагали любые мечи, какие только душа пожелает, однако Ниакрис осталась верна своему неказистому оружию. Меч поури был для нее мечом судьбы, с ним она прошла весь путь, и отказываться от него сейчас сильно смахивало на предательство. Нет, с этим клинком и никаким другим связана ее судьба, и если ей суждено сразить Врага, то именно этим лезвием…
