— Дай мне, по крайней мере, слово, что ты в России останешься, — сказала графиня, помолчав немного.
— Я за границу и не собираюсь, дела и дома много. Если государь приведет в исполнение хоть десятую долю своих проектов — наша обязанность приготовить народ к предстоящим переменам в его судьбе…
— Да неужто же он хочет уничтожить крепостное право? К этому и великая его бабка спасалась приступить.
— Недавно еще это было одним из пламеннейших его желаний, но теперь его отвлекают в другую сторону… Им от него не то нужно.
— Понятно, без крепостных и в Польше помещики взвоют.
— На первых порах они натравливают его на другие затеи, к благополучию России никакого касательства не имеющие… Ну, да что об этом! С вами только я и позволяю себе думать вслух, да и то совестно. За мысли совестно, что так они у меня изменились. Чувства мои к государю все те же, с радостью жизнь за него отдал бы, а без досады и душевной скорби видеть не могу, что вокруг него делается! — И, махнув рукой, князь прервал свою речь на полуслове, чтобы спросить тетку, был ли у нее князь Захар Васильевич.
Этот вопрос рассердил графиню.
— Для чего он ко мне приедет? Прослышал, верно, что я опять в фавор попала! Так ты ему скажи, что это — неправда. Мне о смерти надо думать, а не за фавором гоняться.
— Ему тоже фавора не нужно, он подал прошение об отставке и в деревню сбирается.
— Это почему?
— Сам вам расскажет. И вот что еще не забыть бы. Может быть, ваш Максимов встретит препятствия в своем деле от своей жены…
— Какая она ему жена! Он ни разу с нею не виделся, с тех пор как они обвенчаны.
— Все равно, перед законом она его жена и имеет на него все права. Это упустить из виду не следует, и Максимов должен сговориться с нею, прежде чем подать просьбу государю.
— Да что ты? Она ни за что не захочет! — всполошилась старушка.
— А я так думаю, что вы ошибаетесь, — возразил князь, — она вовсе не такая, какой вы себе ее представляете.
— Какая же она, по-твоему?
— Тихая, кроткая и очень неглупая особа. А к довершению всего — прехорошенькая и любит Максимова без памяти.
— Жаль только, что ни в уме ее, ни в красоте он не нуждается, а в любви ее еще меньше, — сердито заметила графиня.
— Это — его дело; я только предупреждаю вас, что от этой девушки во многом зависит расторжение их брака. У кого ни спросите, вам все это скажут.
— В таком случае ему не стоит и начинать дело, — с досадой возразила графиня.
— Почему? Она хорошая девушка и любит его настоящей любовью, стало быть, его счастье ей дороже своего собственного.
