— Фомка, матушка боярыня.
— Вернулся? Ну, войди, отрапортуй, что узнал! Позволишь, князенька, при тебе его допросить?
— Сделайте одолжение.
— Я посылала его про одного модника узнать, который до моего отъезда в деревню каждое воскресенье у меня бывал, а теперь глаз не кажет. Фомка, войди же!
— Кто такой? — спросил князь, приветливо кивая на почтительный поклон благообразного карлика в ливрейном фраке и белом кисейном жабо, который, растворив дверь, остановился на пороге.
— Да один тут дворянчик, сын закадычной моей другини.
— Не Максимов ли? — с живостью перебил ее князь.
— Именно он. А ты почем его знаешь?
— Да вы меня с ним познакомили.
— Правда. Экая я беспамятная! Я в нем большое участие принимаю; на днях просила князя Петра Михайловича, чтобы он ему у себя местишко дал, и князь велел его к себе прислать.
— А я ладил его в придворную контору пристроить, — заметил Лабинин. — Он мне очень нравится, открытое в нем что-то такое, благородное. И вот, как вы теперь, я дивился, что так давно его нигде не видать. В последний раз я встретился с ним на стройке у Михайловского дворца и говорил с ним через забор, на месте которого теперь стоит прекрасная решетка. Это было в первых числах июля.
— И я его с тех пор не видала.
— Не случилось ли несчастья в его семье? Его отец живет в деревне, его, может быть, туда выписали?
— Я и сама это думала. Вот он нам сейчас скажет. Разыскал ты, Фомушка, Илью Ивановича Максимова?
— Разыскал, сударыня.
— Что же он?
— Да кроме того, что все дома сидят да книжки читают, ничего-с.
— Ты его видел?
— Никак нет-с, они никого до себя не допускают-с. Я с их человеком говорил-с.
— Что же он тебе сказал?
— «Наш барин все скучает», — грит.
— Как это скучает?
— «Как монах, — грит, — живет».
Авдотья Алексеевна обернулась к князю и спросила, разводя руками:
— Понимаешь ты тут что-нибудь?
— Да с чего же это он вдруг спасаться вздумал? — произнес с улыбкой князь.
— Со скуки-с, — в нерешительности переминаясь с ноги на ногу, ответил карлик.
Графиня вспылила.
— Дурак! Наладил: скука да скука! С чего скука?
— С печали от приключения-с.
— Нет, он меня уморит от нетерпения! С какого приключения! Родителя, что ли, он своего похоронил!
— Никак нет-с, про их старого барина не слыхать, чтобы померли. Письмо от них недавно получено.
— Так что же с ним случилось? Не сумел, верно, разузнать? Так бы и сказал! Другого, поумнее тебя, пошлю.
— Воля ваша, сударыня, а только другому то же скажут, что и мне, обиженным тоном возразил карлик. Кабы вы дозволили мне досказать…
