— Ведь я наделал-то самую безделицу, — продолжал Огородников, — из любопытства только: что, мол, выйдет!.. Ходил, знаешь, по полю, увидал на траве орешки какие-то колючие, раскусил один, а там зернышки, точь-в-точь как в подсолнухах ядрышки… Я и давай набирать их.
— А много у нас травы-то этой?
— Травы-то?
— Да.
— Сколько хочешь!.. И по самым все негодным местам растет… Да чего! — в городе у нас, по улицам — и там не оберешься ее… А люди-то мимо ходят и не знают, что ногами золото топчут!..
— Что же ты теперь делать будешь? — допрашивал Фиолетов, расхаживая из угла в угол.
— Что делать-то? Масленку строить, вот что!
— А потом?
— А потом придет осень, накошу этой самой травы сколько вздумается, обмолочу ее, орешки оберу на своей дранке, а из ядер погоню масло… — И, ударив кулаком по столу, вскрикнул: — Эх! мне бы только годика два поработать, покамест еще никто этого дела не расчухал, покамест на траву эту никто внимания не обращает… А там, через два-то года, пускай другие наживаются!.. Ну, что же, дашь, что ли, денег?..
— А тебе много нужно? — спросил Фиолетов не без робости.
— Рублей двести…
Молодой человек даже руками всплеснул, — а Огородников не отстает.
Часа два пробеседовали наши приятели, и наконец беседа эта кончилась тем, что Фиолетов сбегал в питейный и купил на деньги Огородникова бутылку водки и какой-то колбасы. Водка подействовала, и молодой человек, выпивая рюмку за рюмкой, видимо делался сговорчивее.
— Только уж это как хочешь, — говорил он, — а уж двухсот рублей я тебе не дам… больно много!..
— Да ведь так же у тебя деньги-то лежат! без пользы…
— И пускай!.. небось, места не пролежат… Они у меня в укладочке, нарочно укладочку для них купил… Связал деньги пачечками и уложил рядом… А ты сколько мне процентов дашь?
— Не знаю, сколько ты положишь?..
— Я, брат, на далекий срок не дам…
— А на какой?
— На три месяца, — больше не дам…
— Да ведь в три-то месяца я не обернусь! — испуганно заметил Огородников. — Надо масленку выстроить, травы накосить, намолотить, масла наделать, продать его… По крайности — на полгода…
— Ни, ни, ни за что! — возразил Фиолетов.
— Ну, хоть на пять месяцев…
— Не дам…
— Да ты что? — рассердился наконец Огородников. — С ума, что ли, спятил?..
— Больше как на четыре месяца не дам — и то, чтобы проценты все вперед…
Огородников подумал немного, посчитал что-то на пальцах и сказал:
— Ну, ладно! На четыре, так на четыре…
— Только ты знай, — добавил Фиолетов, — что больше ста рублей я тебе не дам… У меня пачки там — все по сту…
