— Свадьба, — Спас, скривившись, сплюнул. — Это — надолго и…
— Я поняла. Значит, выселить всем праздничным скопом…
— Да они скорее тебя за ворота выселят.
— Или споят. Что вероятнее, — подъехал с другой от меня стороны Илья. — Агата, ты там — осторожнее. Местная ракия… — и тоже скривился.
Мне же кривиться было без надобности, потому как опыта присутствия на подобных мероприятиях не имелось:
— Ага. Сориентируемся по обстоятельствам… — взгляды, устремленные на меня с обеих сторон, были слишком красноречивы.
Да я и сама убедилась: какие тут «обстоятельства», когда…
— О-о! Гости дорогие! Господь — на небе, на земле — гулянье!.. Дамьян, прими лошадей! А вы — к столу! К столу!.. И все дела на потом! — вот же угораздило — еще и сам местный староста сына женил. Какие уж тут… «обстоятельства»?..
Свадьба в Бередне. Эх, в другое бы время! Потому что… свадьба в Бередне — «гулянье». У меня с тех пор к этому слову только такой синоним. По завышенной до максимума шкале. И не важно: кто ты и с какой стороны (жениха или невесты). Здесь все — гости и все долгожданные. И пьют и танцуют, как в первый и в последний раз в жизни. И попробуй здесь откажись?
— А вот за младенчиков наших? — так здесь «брачующихся» именуют. — Милгостья, за младенчиков, сам Бог велел?
— Спасибо. Действительно.
— Агата, не до дна. Здесь так можно, — бдительный Илья на скамейке слева.
— Точно. Давай, пригуби, — снисходительный Спас — напротив.
Вот Петару повезло. Он, пожевав всего понемногу, прихватил сумку с седла и — за плетень под телегу спать. Хотя, парень… Жалко его — всего восемнадцать лет. Первое задание и такое…
— Мужчины, а что ж вы сидите-то? — и как против таких «радушных красот» устоять?
Илья, явно, решился:
— А, пошли!
Вот Спас проявил твердость духа:
— Мне… я…
— Да гости так не гуляют!
— Спас, иди. Когда еще?
— А, ладно! — и, крякнув, поднялся со скамьи.
— А вы, милгостья? — ух ты! Вот это… «искушение с усами»:
— Спасибо, я вас запомнила и… в следующий раз, — и, перемахнув через собственное сиденье, нырнула за освещенный оградный круг.
Над близкой, притихшей на ночь рекой, тоже «гуляла» свадьба. И музыка и громкие голоса, эхом уносясь в темноту над водой, постепенно в ней угасали. Даже лягушки заслушались. Но я пришла сюда явно не к ним. И, опустившись на еще теплый после дня камень, привычно прижала палец к виску…
— Агата?
— Ага?
— Получилось?..
Тысь моя майка… О-о… Я стояла напротив Ильи, облокотившегося на плетень и мысли, почему-то витали совсем не над речкой. Хотя, что им там делать?.. Да, он слишком хорош. Этот, похожий на неуклюжего зверя, огромный и сильный башенник. С пронзительно синими, как цветы васильки глазами. Он слишком хорош. Его надо непременно любить. И мне жаль, что нельзя по-другому. Мне искренне жаль:
