Воображение нарисовало яркую картину: Дэвид прижал неизвестную красотку к стене, одной рукой схватил за талию, другой за шею — и жадно целует… нет, скорее, хищно пожирает. Да и женщина ведет себя более чем непристойно: запустила пальцы в его шевелюру, извивается и сладострастно стонет.
Хелена резко захлопнула окно.
Она почти не вспоминала о лучшем друге Фица. Гастингса можно было бы сравнить с осой, залетевшей на пикник, или с мухой, неосторожно упавшей в суп: оказавшись рядом, он вызывал досаду, а потом мгновенно исчезал из памяти.
Точнее, так было до тех пор, пока полгода назад виконт не потребовал поцелуя в обмен на молчание, на деле оказавшееся обманом. Хелене и сейчас удавалось о нем не думать, но порою мысли отказывались повиноваться и заходили слишком далеко.
Хелена вернулась к столу. Открыла только что запертый ящик, чтобы достать старые письма Эндрю и с их помощью заглушить ту часть сознания, которая упрямо представляла Гастингса во время его порочных свиданий. Но вместо конвертов в руке оказалось кое-что иное: рукопись, которую виконт прислал не так давно.
В эротическом произведении под названием «Невеста из Ларкспура» вышеозначенная особа стала невольницей в самом прямом смысле слова: супруг завязал ей глаза и приторочил к кровати.
«Малину собрали меньше часа назад. Небольшие ядреные ягоды самого настоящего малинового цвета. Я беру одну ягодку и провожу по ее губам.
— Что это?
— Кое-что сладкое и сочное. — Я говорю легко и свободно. Глаза закрыты шелковой косынкой, и презрительный взгляд уже не терзает душу. — Совсем как ты.
Она открывает рот, и я кладу малину на язык. Смотрю, как она жует, а потом глотает. На нижней губе остается крошечная капля алого сока. Я ее слизываю, ощущая терпкую сладость.
— Хочешь еще?
— Откуда такая нежность? — насмешливо спрашивает она. — Я ведь уже раздета, спутана и ослеплена. Так действуй же! Делай все, что пожелаешь.
О, как бы хотелось напасть на нее подобно стае голодных волков! Тело горит, мужское естество разрывается от похоти, мускулы едва сдерживают порывы.
— Нет, — отвечаю я. — Лучше поиграем еще немного».
Нижнюю половину страницы занимал рисунок: обнаженная женщина, вид сбоку. Лицо скрыто одним из толстых столбиков кровати, в то время как фигура предстает во всей красе: упругая грудь, бесконечно длинные ноги. Однако внимание привлекали выразительные ступни: одна напряженно прогнулась, а пальцы второй вжались в простыню, словно в неосознанном возбуждении.
