— Жемчужина? — позвал он. Надежда все еще жила в нем словно маленький светлячок, что не пускает тьму.
Лицо склонившейся над ним женщины ничуть не походило на нежное юное лицо Маргарет из его снов. Эта пожилая матрона с расплывшимся как пудинг лицом была ему незнакома.
— Я уж боялась, что вы никогда не очнетесь, — дружелюбно сказала она, будто знала его давным-давно.
Дейд зажмурился, потряс головой и снова взглянул на нее. Он не спал. Это была его комната. Шахматы, над которыми они с Гевином провели много вечеров, все еще стояли около кровати. Белый конь лишился головы. Неужели Жемчужина говорила ему об этом?
Он не мог отчетливо вспомнить, что происходило во сне, и не мог соотнести это с действительностью — так изменилось все вокруг него. Он лежал в измятой ночной сорочке посреди совершенно преобразившейся спальни. Слишком много незнакомых предметов попадалось его мятущемуся взгляду, и среди них женщина, которая поправляла его подушку. В комнате было несколько пальм в кадках, а на стене висела картина, которую он никогда раньше не видел и никогда бы сам не выбрал для себя: рыцарь в полных доспехах спасал одетую в белое платье девушку от огнедышащего дракона.
— Джимбл? — Его голос звучал необычно слабо.
Женщина, которую он не знал, наклонилась так близко к его лицу, что он почувствовал в ее дыхании запах чая.
— Вы голодны. Я сейчас все принесу.
— Кто вы такая? — прохрипел он.
Женщина подала ему стакан воды, налив ее из графина на прикроватном столике. Он с благодарностью проглотил прохладную жидкость.
— Так-то лучше, — похвалила она. — Я Агнес Бут. Меня наняли ухаживать за вами, милорд. Сегодня вы выглядите гораздо лучше. Как себя чувствует ваша бедная ножка? Вам, наверно, будет приятно узнать, что к вам сегодня утром заходили два посетителя, которые горели желанием узнать, как ваше здоровье.
— Кто?
Дейд сел, поморщившись на картину с драконом, откинул покрывало, с трудом опустил ноги на пол и попытался встать.
— Мистер Экхарт и мистер Соамс, сэр. За последние дни они частенько заходили к вам.
Ее, казалось, не удивило, когда он, обессилев, снова упал на подушки. Дейду понравилось, что эта незнакомая женщина не кудахчет над ним. Она позволила ему самому снова подняться, ни словом, ни жестом не показав, что догадывается, скольких усилий ему это стоило.
— Ах да, нога.
Он вспомнил. Ему оцарапал раненую ногу этот выскочка Аллан Дорнтон, осмелившийся сражаться с ним с обнаженной шпагой. Было ли это вчера, когда он видел Жемчужину в мужской одежде и она пыталась спасти ему жизнь?
