Табл. 4
| Пациентка | Контрперенос |
|---|
| Несколько месяцев спустя Ф. позвонила мне снова, домой. Она сказала, что получила новую работу со страховым обеспечением, которым скоро можно будет пользоваться. | Я почувствовал себя счастливым потому, что она позвонила. Звонить мне домой было довольно интимным шагом. но на моем автоответчике был этот номер. |
| Она спросила меня: 1) снижаю ли и когда-либо свои цены, и 2)смогу ли я принять ее сейчас, но в страховке потом обозначить другую дату? | Как и во время ее первого звонка, я был вынужден отвечать на важные, серьезные вопросы, к которым я не был готов. |
| (Я ответил, что в некоторых случаях снижаю цену.) | Вообще-то я не хотел снижать цену, но мне нужен был новый пациент по финансовым и учебным причинам, а также вероятно в связи с потребностями «анимы». |
| (По поводу страховки я ответил, что «это было бы мошенничеством» и потому я не могу этого сделать.) | Меня самого удивила непреклонность моего отказа совершить «мошенничество» — ведь я мог бы просто вежливо ответить «нет». |
Обсуждение
Пациентка начинает проникать в мою жизнь, и это вызывает некоторое сопротивление и замешательство. Даже с желанными клиентами (или возможно, в особенности с ними) взаимная аналитическая «вовлеченность» иногда является обременительной. Так что обычно мне требуется время и достаточно четко сформулированный договор, прежде чем я смогу «заняться» пациентом. Это феномен, связанный с границами. Однако, в отношении данной пациентки у меня уже была, так сказать, подходящая «констелляция». То, что я назвал ситуацию со страховкой «мошеннической» отчасти было попыткой контролировать вызывавшие во мне чувство вины романтические фантазии по поводу этой привлекательной клиентки (бессознательно я опасался нарушить правила анализа): я хотел напомнить нам обоим, что я занимаюсь «исключительно делом».
Но интересно, что как только я столкнулся со своей уязвимостью по отношению к сфантазированному соблазну, Ф. в тот же момент попросила об особом отношении, даже сговоре. Моралистский тон был вызван не только попыткой самоконтроля и соблюдения «рамки», но также и тем, что ей удалось каким-то образом нарушить эти границы. Хотя я не знал этого тогда, Ф. нужен был кто-то, кто ради нее «совершил бы подвиг», или, по крайней мере, исполнял бы отеческую покровительствующую роль.
Все это было до того, как Ф. пришла на первую встречу. В действительности, обсуждение этих моментов в идеале должно происходить на сессии, а не по телефону. Хотя эти нюансы невротического и комплементарного контрпереноса, сопротивления пациента и терапевта, нарушение границ и формирование контейнера тогда представлялись мне лишь смутно, они уже были целиком задействованы.
