«Автора», — требовал зал.
Радостно-возбужденные Станиславский и Качалов вбежали за кулисы и потянули Горького на сцену.
— Алексей Максимович Такой успех! — смеялся Станиславский.
— Не пойду — упирался тот, не давая сдвинуть себя с места, и отчаянно кашлял, будто поперхнувшись папиросным дымом.
Подоспевшие на помощь Москвин и Лужский все же вытолкнули автора на сцену навстречу взметнувшейся волне рукоплесканий.
— Папироску-то спрячьте, Алексей Максимович! — весело прокричал вслед ему оставшийся за кулисами Морозов.
Горький, зажав папиросу в кулаке, неуклюже поклонился и поспешно вернулся. Молча обнял Савву.
— Савва Тимофеевич, друг мой, спасибо за все — на глазах его были слезы.
— А не перейдем ли мы на «ты», Алеша? — счастливо улыбнулся Морозов. — Знакомы вроде недавно, а чую, будто тысячу лет. Когда вечерами сидел у меня дома, да жизнь свою рассказывал, кажется мне, я тебе тоже не чужим казался.
— Ав-то-ра! — скандировал зал.
— Ах, Савва… — Горький еще раз обнял Морозова, махнул рукой и пошел на сцену.
Савва подошел к краю кулис. Актеров, по-прежнему, не отпускали. Увидел, как Мария Федоровна, игравшая Наташу, бросилась на шею к Горькому и расцеловала.
Аплодисменты эхом разносились по театру… Это была победа!
* * *
«Печать мысли и вкуса лежит на всем. Все строго и стильно. Нигде нет кричащих тонов и красок. Сразу чувствуешь, что вступаешь в преддверье настоящего храма искусства», — с удовольствием прочитал Савва, отложил «Московские ведомости» и развернул «Московский листок»:
«Было досадно, что не принято вызывать строителей. Их дело умело успех, и большой успех».
— Славно! — довольным тоном сказал он и взял следующую газету.
«Вкус и простота, подав друг другу руки и призвав в помощь щедрость мецената, сотворили шедевр», — удовлетворенно прочитал в «Курьере».
«И то — строительство, считай, в триста тысяч рублей обошлось, — вспомнил он смету. — Деньги немалые. Приятно, что люди ценят».
Посмотрев на часы, он аккуратно сложил газеты, надел пальто, вышел на Спиридоновку, дошел до бульвара, а оттуда- до памятника Пушкину. Уже издали заметив нетерпеливо расхаживающую взад-вперед Марию Федоровну, ускорил шаг.
— Простите, не думал я, что позже вас приду, — сказал он, целуя ее руку в тонкой перчатке, — хоть вроде и не опоздал, — взглянул на часы. — Газетами зачитался.
— Газетами? Вы ж не большой любитель газет. О чем пишут?
— Хвалят… — уклончиво сказал он. — Вас и театр, — пояснил, заметив вопросительный взгляд Марии Федоровны.
