— Да, собственно, — Горький покраснел, — я и собирался сегодня вечером в помещении для репетиций это сделать. Правда хотите послушать? Будут еще, кроме труппы, Шаляпин и Пятницкий. А вот вы, как мне Владимир Иванович сказал, — Горький повернул голову к Немировичу, — не сможете, заняты очень. Значит, ошибся? Сможете?
— Я? Не смогу? — Савва удивленно посмотрел на слегка смутившегося Немировича. — Ну, конечно, Владимир Иванович не ошибся. Все верно. Только он не успел узнать, что я освободился и быть смогу. Так во сколько говорите, Владимир Иванович, собираемся?
— Через два часа, — буркнул Немирович, отведя глаза.
— Вот и славно. Я за это время еще кое-что успею проверить и приду, — кивнул Савва.
— Савва Тимофеевич! — раздался из соседнего помещения мужской голос. — Подойдите, гляньте-ка! Чтой-то краска плохо ложится! Похоже, сквасилась уже!
— Извините, господа хорошие, — Савва развел руками. — Пойду, проверю, что там у него «сквасилось» — краска или не дай бог, мозги.
Горький проводил Морозова взглядом и обернулся к Немировичу:
— Не типичный, скажу я вам, миллионер.
Владимир Иванович обреченно махнул рукой:
— Во все дыры сам хочет залезть, все проверить, все своими руками пощупать. Думает, без него мир остановится.
Осторожно ступая, спустился из оконного проема по мосткам прямо на улицу. Горький последовал за ним.
— Неужели стройка закончится к сроку? — уже на улице недоверчиво поинтересовался у Немировича.
— Закончится, Алексей Максимович. Ой, закончится, — в голосе Владимира Ивановича послышались обреченно-уважительные нотки. — Морозов всех в бараний рог свернет, а сроки соблюсти заставит. Да еще и качество обеспечит.
Савва, стоящий у оконного проема на втором этаже здания и слышавший разговор, улыбнулся. В сущности, Немирович добрый и толковый человек. Только чрезмерно самолюбивый. Впрочем, кто без недостатков? А театр у них будет — лучше и быть не может! Первый — на весь мир!
* * *
Прежде чем войти в репетиционный зал на Божедомке, Савва, прихваченной из машины тряпочкой, смахнул строительную пыль с высоких сапог, скинул куртку и поправил перепоясанную ремнем темную блузу.
— А вот и Савва Тимофеевич А мы уж начали думать, что вы забыли о нас — кокетливо склонив голову набок, громким шепотом приветствовала его сидящая прямо у двери Мария Федоровна.
— Забудешь вас, как же! — довольно пробормотал Савва, устраиваясь на свободном стуле рядом.
Горький, стоявший перед огромным столом, за которым расположились Станиславский, Немирович, Шаляпин, Пятницкий и актеры театра, отрешенно скользнул взглядом по Морозову и перевернул страницу рукописи. Лица присутствующих были взволнованы. Горький откашлялся и продолжил чтение:
