Зина была не из тех, кто проглатывает обиду.
— Вы напрасно, Сергей Иванович, на людей бросаетесь как умалишенный. Если у вас личные неприятности, зачем на подчиненных зло срывать. Это не по-мужски.
Все-таки больничный Зина взять не рискнула, продолжала работать, несмотря на мигрень. Но дулась и готовила Певунову переслащенный кофе, какой он терпеть не мог.
В глубине души Певунов предавался ликованию. Он не встречался с Ларисой целую неделю и, значит, при желании мог бы от нее избавиться. Следовательно, он не был проглочен ею со всеми потрохами, а только временно лишен воли. С легким сердцем позвонил ей на работу.
— Ларчонок, как делишки?
— Это кто?
— Певунов Сергей Иванович, твой знакомый. — Певунов, мигом напрягшись, уже примеривался швырнуть скоросшивателем в репродукцию картины Айвазовского «Девятый вал».
— Куда это вы пропали, Сергей Иванович?
— Работы через край, Лариса. Праздники на носу.
— Ой, верно. Я и забыла. Меня же в компанию пригласили за город.
— В какую еще компанию?
— Да ничего особенного. У одного мальчика дача свободная. Сказал, будет весело. Но мне не очень хочется ехать. Знаешь, эти студентики, народ шустрый. Все им сразу подавай, ждать они не могут. Нальют бельмы и безобразничают. Порядочной девушке лучше их избегать, верно?
Певунов задумался так надолго, что Лариса его окликнула:
— Ты там задремал, любимый?
— Врешь! — сказал Певунов. — Просто так треплешь блудливым языком.
— Что треплю, милый? Только не ругайся, пожалуйста. Это тебе не идет при твоей интеллигентности.
— Ни на какую дачу ты не собираешься.
— Я не сказала, что собираюсь. Я сказала, меня пригласили. Забавные такие студентики. Озорники — ужас!
«Нет, — горестно отметил Певунов, — мне от нее не отделаться живому».
— Лариса!
— Да, любимый!
— Ты не должна ехать ни на какую дачу.
Лариса хмыкнула.
— Ах скажите, Отелло двадцатого века! Сейчас не модно ревновать, любимый. Да и кто ты мне, собственно, такой? Сапоги до сих пор не купил. Хожу босая среди всеобщего изобилия. Раню ножки репьями. Нет, милый, ты чужой мне человек! Я не обязана тебе докладывать, где проведу праздник. Сам-то проведешь праздник под бочком у драгоценной Дашутки?
— Не смей!
После такого свирепого окрика Лариса повесила трубку. Певунов потрогал руками голову, она была на месте. Вызвал по селектору Данилюка, через секунду забыл об этом и, когда тот вошел, с удивлением на него воззрился:
— Тебе чего, Василь Василич?
— Ничего, — благодушно откликнулся заместитель, — а вот тебе, Сергей Иванович, я бы посоветовал в отпуск пойти, отдохнуть от нашей круговерти. Я как съездил в отпуск — на сто лет помолодел. Езжай в санаторий, ничего тут без тебя не рухнет.
