— Слушайте, — сказал трактирщик. — Я не хочу неприятностей в моей…
— Я не хотел никаких неприятностей, — сказал Ламб. — Их все равно принесло. Неприятности имеют такую привычку. — Он откинул мокрые волосы с лица, и его глаза были широко открыты, и они сияли, сияли, рот тоже открыт, он часто дышал и улыбался. Не как человек, выполняющий тяжелую задачу. А как человек, наслаждающийся приятным поручением, смакующий его, как прекрасную еду, и внезапно Шай увидела все эти шрамы заново и почувствовала холод, поднимающийся по ее рукам и опускающийся по спине, и каждый волосок на ней поднялся.
— Я отследил тех трех, — сказал Ламб. — Взял их след и шел по нему два дня.
Еще одна бездыханная пауза, и трактирщик отошел на шаг назад. Чашка и тряпка все еще болтались в его руках, призрак улыбки все еще цеплялся к его лицу, в остальном он был в ужасе. Трое повернулись лицами к Ламбу, спинами к Шай, и она обнаружила себя крадущейся вперед, будто пробиралась сквозь мед, из теней к ним; дрожащие пальцы на ручке кинжала. Каждое мгновение было растянуто на век, вздох царапался, втягиваясь в глотку.
— И куда привел след? — спросил Высокая Шляпа треснувшим голосом, в конце и вовсе исчезающим.
Улыбка Ламба растянулась шире. Улыбка человека, который получил в точности, что хотел на день рождения.
— К твоим ебаным ногам.
Высокая Шляпа отбросил плащ, ткань вскинулась, как крылья, когда он потянулся за своим мечом.
Ламб неожиданно швырнул в него большую кружку. Она отскочила от его головы, и тот рухнул в фонтане из пива.
Заскрипел стул, когда фермер дернулся и свалился с него.
Рыжеволосый парень отступил назад, освобождая место или просто от шока, и Шай плавно приставила нож к его шее, решительно надавив и крепко обнимая его другой рукой.
Кто-то закричал.
Ламб пересек комнату в один прыжок. Он поймал Красавчика за запястье, сразу как только тот вытащил топор; выкрутил его, другой рукой выхватил нож из его модного пояса, вогнал ему в пах, протащил клинок вверх, широко его разрезая; кровь забрызгала их обоих. Тот издал булькающий крик, ужасно громкий в этом узком месте, и упал на колени, с выпученными глазами, стараясь удержать внутри свои кишки. Ламб изо всех сил ударил его рукояткой ножа по затылку, прервав его крик и уложив его на пол.
Одна из женщин торговцев подпрыгнула, зажав руками рот.
Рыжеволосый, которого держала Шай, скорчился, и она, сжав его крепче, прошептала: «Ш-ш-шшш», вдавив кончик ножа ему в шею.
