— Ты — разновидность чертова труса, Ламб. — Она ударила по мешку, поднимая облако пыли от зерна. — Я два дня тащила их сюда, не для того, чтобы подарить.
Он вздохнул немного сильнее, обветренное и запыленное седобородое лицо сморщилось вокруг старых шрамов.
— Я не силен в торговле, Шай, ты сама знаешь.
— Напомни мне, в чем ты силен? — бросила она через плечо, шагая к Рынку Клая[6]. Она подождала, пока стадо блеющих пестрых коз пройдет мимо, затем проскользнула сквозь толпу на другую сторону. — Ну, кроме таскания мешков?
— Это уже кое-что, не так ли? — пробормотал он.
В лавке было даже оживленней чем на улице, пахло пиленым деревом, специями и плотно набитыми потными телами. Ей пришлось продраться между клерком и черномазым южанином, который пытался что-то объяснить на языке, который она никогда не слышала; затем вокруг стиральной доски, свисавшей с низкой балки, задев ее локтем; затем она прошла мимо хмурого духа, его рыжие волосы были сплетены с ветками, на которых все еще были листья. Все эти люди пробирались на запад, думая о деньгах, и горе торговцу, который бы попытался встать между Шай и ее выручкой.
— Клай?! — взревела она. Шепотом ничего не добьешься. — Клай!
Торговец нахмурился, пойманный в середине взвешивания муки на весах высотой с человека.
— Шай Соут в Сквердиле[7]. Неудачный денек.
— Похоже на то. Тут ведь полный город болванов, которых тебе надо обжулить. — Она выделила последнее слово, заставив несколько голов повернуться, и Клай уткнул в бока свои большие кулаки.
— Никто никого не обжуливает, — сказал он.
— Пока я слежу за делами.
— Я и твой отец согласились на двадцать семь, Шай.
— Ты знаешь, что он мне не отец. И ты знаешь, что ни хрена не договорился, пока я с этим не согласилась.
Клай поднял бровь на Ламба, и северянин уставился прямо в землю, двигаясь в сторону, словно пытаясь исчезнуть с глаз долой. Несмотря на всю его массу, у Ламба был слабый взгляд, и он отводил его, стоило кому-нибудь на него взглянуть. Он мог быть милым человеком и работягой, и он честно заменял отца Ро и Питу, и Шай тоже, если она давала ему шанс. В целом неплохой человек, но, видят мертвые, он был разновидностью труса.
Шай было стыдно за него и из-за него, и это ее раздражало. Она ткнула пальцем в лицо Клаю, словно это был обнаженный кинжал, который она без сомнений пустила бы в дело.
— Сквердил странное название для города, где так ведут дела! В прошлом году ты платил двадцать восемь, и у тебя не было и четверти нынешних покупателей. Я возьму тридцать восемь.
