Чернокожая девушка, которую учили ничего не бояться, почувствовала к нему неприязнь — отчасти потому, что представители сильного пола должны были, по ее мнению, быть черными, оставив белый цвет кожи дамам-миссионеркам, отчасти потому, что он убил змею, с которой она успела подружиться, отчасти же потому, что на нем была надета дурацкая белая ночная рубаха, что было воспринято ею, как личный афронт, ибо единственно, в чем наставнице так и не удалось убедить ее, — это в том, что ей следует стыдиться своей наготы и носить юбки. В голосе девушки, когда она обратилась к нему, звучало презрение.
— Я ищу бога, — сказала она. — Ты не мог бы указать мне дорогу?
— Ты нашла его, — ответил он. — На колени, наглое создание, и немедленно начинай возносить мне хвалу или бойся моего гнева! Я — Бог сил; я сотворил небо и землю и все сущее на ней. Я сотворил змеиный яд и молоко в груди твоей матери. Мне подвластны смерть и все болезни, гром и молния, бури и моровая язва; располагаю я и другими доказательствами своего величия и могущества. На колени, девчонка, и, когда ты в следующий раз явишься передо мной, прихвати своего любимого ребенка и принеси его мне в жертву — я люблю запах свежепролитой крови.
— Нет у меня ребенка, — ответила чернокожая девушка. — Я девица.
— Ну, тогда приведи своего отца и пусть он убьет тебя, — сказал Бог сил, — да позаботься, чтобы твои родственники пригнали мне в жертву побольше баранов, коз и овец и изжарили их здесь передо мной, дабы умилостивить меня, не то я нашлю на них самый страшный мор — тогда узнают, кто бог!
— Я не маленький несмышленыш и уж тем паче не взрослая дура, чтобы поверить в такой гадкий вздор, — сказала чернокожая девушка, — и во имя истинного бога, которого я ищу, я сейчас пришибу тебя, как ты пришиб бедную мамбу. — И она кинулась к нему вверх по валунам, размахивая дубинкой.
Но когда она достигла вершины, там никого не оказалось. Это ее так озадачило, что она присела и достала спою Библию, желая справиться, что делать дальше. Но то ли муравьи добрались до нее, то ли очень уж она была ветхая, да только начальные страницы рассыпались в прах, и его развеяло ветром, как только она раскрыла книгу.
Вздохнув, она встала и вновь отправилась на попеки. Вскоре она натолкнулась на гремучую змею, которая быстро заскользила прочь.
— Постой, тарахтелка, у тебя, видно, не такой скверный характер, как у мамбы. Ты предупреждаешь о споем появлении и спокойно следуешь своей дорогой, если мы тебя не трогаем. Наверное, у тебя и бог подобрее, чем у мамбы.
