— У кого? — смеясь, спросил Рожков.
— У соседки. Оказалось, что я двери перепутал, а замки у нас одинаковые.
— А соседка где ночевала?
— У нас. Когда я вошёл, она к моей жене подалась.
— Ну, ты, Коля, и артист.
— Бывает…
— У него ещё не то бывало, — сказал Селезнёв. — Вспомни, как тебя уволили из дедов-морозов.
— Ну, нашёл чего вспоминать. Тот случай ещё раньше был.
— Зато интересный. А дело было так… Назначили Кольку дедом Морозом в наш клуб. Пришли однажды ребятишки на свою ёлку. Встретил их дедушка Мороз, повеселил немного и передал затейникам. А сам отдохнуть пошёл. Да….настало время подарки ребятам раздавать, а деда Мороза нет. Не выходит что-то дедушка. Стали детишки хором кричать: где ты, дедушка Мороз! Где ты, дедушка Мороз! Нету дедушки, как в воду канул. Стали искать. И что ты думаешь?
— Нашли? — спросил Рожков.
— Само собой. Но вот вопрос: где?
— Где же?
— Оказалось, что дедушка Мороз за сценой в укромном уголке Снегурочку прижал и тискает. Не до детишек ему. Так было-то, Кольк?
— Не помню, — лукаво улыбаясь, замотал головой Колька.
Они ещё долго рассказывали друг другу разные весёлые истории. Да и что ещё было делать мужикам в этой своей узкой и теплой компании, когда все волнения сегодняшнего дня остались позади, а впереди, куда мчал их грохочущий поезд, всё было светло и ясно.
Под вечер на одной из остановок Иван перебрался в свой вагон, а наши друзья, задвинув вагонные двери, стали укладываться на ночлег.
— Иваныч! — перекрывая грохот вагонных колёс, крикнул на ухо Селезнёву Колька.
— А?!
— Ты по ночам-то храпишь?
— Ты чего, чокнулся! — повертел пальцем у виска Селезнёв.
— Почему? Я не люблю, когда храпят!
— Да разве в таком шуме услышишь? А, вообще, я где-то читал, что храп — это изложение мыслей спящего человека.
— Ну, гляди, мыслитель! Если громко думать будешь, вон туда к телушкам тебя положим. Верно, Никанорыч?
— Да, да, — согласно кивнул Рожков, — я тоже не люблю, когда храпят.
— Да ладно вам болтать-то, — поворчал Селезнёв, укладываясь между друзьями, — перегрелись совсем на южном солнце, видно. Спите-ка лучше.
Некоторое время все лежали молча. Слышен был только частый перестук колёс.
Неожиданно Колька громко захохотал.
— Что с тобой? — спросил Селезнёв.
— Да я ничего. Думаю, расскажи кому — не поверят.
— Ладно, спи… Может и поверят.
Рано утром на остановке, отодвинув двери, Иван забрался к ребятам. Сергей Иваныч и Рожков лежали на сене. Колька, свернувшись калачиком, закутанный плащом, лежал тоже на сене, но на самом полу, рядом с лениво и равнодушно жующей тёлкой.
