— Что-то я не слыхивал. А здешние рестораны знаю.
— Его недавно открыли.
— Ну и что?
— Как что. Вот я и говорю…
— Говори яснее и короче.
— Вношу предложение на всеобщее обсуждение: пока здесь экскурсия идёт, мы пообедать сходим. Здесь недалеко. Заодно тому медведю от этого его брата привет передадим.
— Я вообще-то в музее в этом году был. Внука привозил в каникулы, — замялся Селезнёв.
— Я тоже, — согласился Рожков. — Предложение принимается.
— Только вот как-то неудобно получается вроде, — засомневался Селезнёв.
— Народу тут и без нас хватит. Всё очень даже удобно.
— Тогда потопали.
Рожков, Селезнёв и Колька незаметно оставили музей и вышли из монастыря. На людной улице много машин и прохожих.
Кольку толкнули и чуть не сбили с ног.
— Как в Москве.
— Рот-то не разевай.
— Что, скоро ли?
— Где-то здесь…
Остановились у перекрёстка. Осмотрелись, и Колька радостно воскликнул:
— А-а! Нашёл! Вон на той стороне. Я же говорил.
На другой стороне улицы, недалеко от угла перекрёстка, над широкими окнами нижнего этажа одного из домов виднелась надпись «Ресторан „Медведь“». А над дверью большой плакат «Добро пожаловать». Колька бросился было через дорогу, но Селезнёв схватил его за рубаху. Мимо пронеслась машина.
— Стой, олух. Красный свет. Успеешь.
— А вдруг на обед закроют.
На зелёный свет перешли улицу и, подойдя к ресторану, увидели на стекле входной двери какое-то объявление, Колька поднялся по ступеням к двери, прочитал и вернулся.
— Ну, что там? Чего на табличке-то написано?
— Только для белых.
— Чего?
— Ресторан закрыт на обслуживание иностранных туристов.
— Что делать будем? — Селезнёв снял пиджак.
— Пойдём обратно, — уныло сказал Колька.
— Как бы не так, — не согласился Рожков. — Мы здесь пообедаем.
Видно, что он решил взять всё это дело в свои руки.
— Каким образом? — спросил Селезнёв.
— А-а, понял — догадался Колька. — У него здесь кто-то знакомый есть.
— Нет у меня тут знакомых. Отойдём в сторонку.
Друзья отошли подальше от двери.
— Ты, Коля, какой-нибудь иностранный язык знаешь? — продолжал Рожков.
— Да, вроде, в школе учил.
— Какой?
— Кажется, немецкий.
— Вроде… кажется…
— А чего?
— С тобой все ясно. А ты, Иваныч, по-какому знаешь?
— По-французски.
— Ол райт, ребята!
— Чего, чего?
— Все прекрасно, мужики. Это уже по-английски. Так что у нас полный интернационал.
— Ты что надумал-то?
— Как что? Неужели вам неясно? Мы сейчас пойдём обедать в этот ресторан как иностранные туристы.
— Нашёл иностранцев, — усмехнулся Селезнёв.
