— Ой… — вырвалось у нее. — Иван, он с тобой?
Зеленые очи округлились, уставившись на Тычинского с недоумением.
— Нет, когда я пришел, он уже тут стоял, — ответил «лектор».
— A-а… тогда пароль, — сурово обратилась девушка к Евлампию Григорьевичу.
Тот кивнул, поглядел влево вверх, как всегда, когда что-то важное припоминал, и выдал:
— Свобода есть неотъемлемое право личности.
— Проходите, — ласково улыбнулась ему барышня.
— Не могу, — замялся Тычинский.
— Почему? — девушка перестала улыбаться.
— Ответ надо бы…
Лектор громко рассмеялся.
— Вот, Лиза, учись у нашего уважаемого Евлампия Григорьевича конспирации!
Барышня поджала губы и обиженно произнесла:
— И добыть это право для всех — наша цель. Любыми средствами, — а затем, гневно поглядела на высокого. — Ну что, теперь ты доволен?
— Вполне, — улыбнулся тот, не замечая ее раздражения.
— Я рада! — ответила Лиза и, развернувшись к пришедшим спиной, быстро ушла. На сей раз шаги ее не были легкими и даже напоминали солдатский марш, так она чеканила.
Оказавшись в темной прихожей, Тычинский прищурился, стараясь разглядеть вешалку, а заодно обратился к лектору:
— Откуда вы меня знаете?
— Это я вас пригласил, — последовал ответ. — Вешайте пальто вот сюда. Ботинки оставьте, не нужно снимать. Идите за мной.
Евлампию Григорьевичу совсем не понравилось, что студентик ему приказы отдает, но деваться некуда, похоже, он у них тут за главного. От этой мысли Тычинский вдруг разозлился. Какое право имеют вот такие желторотые об империи рассуждать? Что они такого для нее сделали? Что видели? Вот такой же студентик в императора Александра Николаевича бомбу кинул, будто за народ. Император же народ этот, между прочим, освободил, поперек всего дворянства, читай армии, пошел. А что бомбист тот для народа сделал? Вот и эти все о народной воле говорят, царя ругают. Да где б они были, кабы не царь…
Снедаемый такими мыслями, Евлампий Григорьевич шел по длинному темному коридору следом за Иваном. Кажется, так назвала лектора девушка.
Квартира была из старых. Анфиладой. Ряд проходных комнат вкруг одной большой гостиной. Только гостиная эта была заперта. Оттуда доносились голоса и резкие запахи. Тычинский снова втянул голову в плечи. Уж не бомбы ли они здесь готовят? Ступив чуть в сторону, Евлампий Григорьевич обо что-то споткнулся. Опустив глаза, успел заметить только этикетную надпись «П. А. Смирнов» на огромной бутыли.
— Осторожней, — сурово огрызнулся через плечо Иван.
