— Не беспокойтесь. Я подслушал, как вы читаете «Памелу», и это вдохновило меня принести вам «Шамелу».
— Что это? — спросила Дженни.
— Это пародия на «Памелу», написанная Генри Филдингом. Вы ему не родственница? — повернулся он к Элизе.
— Нет, насколько мне известно, — ответила она.
— Я подумал, что писательство может быть семейным занятием, — многозначительно сказал Харлан.
Слава Богу, она родилась в семье актрисы и выросла в театре, поэтому Элиза просто отпила глоток чаю и холодно поинтересовалась:
— Что навело вас на такую мысль?
Но сердце у нее затрепетало.
— Уиклифф просветил меня относительно вашей семьи. Ваш отец, как я знаю, драматург. — Харлан настойчиво сверлил ее своим единственным глазом.
Теперь ее сердце стучало, как туземный барабан, который показывал ей Уиклифф.
— Да. — Элиза заставила себя улыбнуться. — И очень хороший.
Харлан шагнул в комнату. Допрос продолжался. Или это вежливая беседа? Но она вызывала ощущение допроса.
— А ваша мать — актриса. Похоже, ваша семья имеет театральный талант.
Намек во многих отношениях дерзкий и нелестный.
— У родителей он, конечно, есть, — ответила Элиза и дерзко добавила: — А у меня лишь способности к вытиранию пыли.
— Все это довольно увлекательно, — встряла миссис Баксби, — но я хотела бы узнать об этой Шамеле.
— Буду рад услужить — в благодарность за исключительный чай, который вы готовите каждый день. — Харлан подмигнул экономке, которая в ответ фыркнула. Потом он начал читать: — «Юный сквайр был здесь, как пить дать он питает ко мне симпатию…»
Все глаза повернулись к Элизе. Она только пожала плечами и сосредоточилась на шитье. Но внутри у нее все трепетало. Они заметили! Значит, все это реально. У нее не было склонности к фантазиям, но в сердечных делах никогда нельзя знать наверняка.
— «Он взял меня за руку, и я притворилась застенчивой, — продолжал Харлан. — «Сэр, — сказала я, — надеюсь, вы не намереваетесь вести себя неприлично?» «Нет, дорогая», — сказал он, целуя меня до тех пор, пока у меня дух не захватило. Я притворилась, что сержусь и собираюсь уходить, тогда он снова поцеловал меня. Он дышал очень часто и выглядел очень глупо, но тут, к несчастью, вошла миссис Джервис и все испортила. Как мешают такие вторжения!»
— До чего умно, — заметила Элиза. — Добродетель Шамелы — притворство.
— Старый трюк, — заметила миссис Баксби. — Такой вариант этой истории мне нравится гораздо больше.
— И мне тоже, — вставила Дженни. — Пожалуйста, читайте дальше.
