Никогда еще пол не мели так тщательно. Элиза не могла отвести от него глаз. Она, будто наяву, увидела все, что написала о нем. Каждое оскорбительное и дискредитирующее его слово.
— Если уж они не в силах переключиться на другую тему, то по крайней мере этот злобный и подлый автор мог бы написать хоть что-то приличное… Ведь если говорить всерьез, я совершил грандиозное дело. А не болтался со шлюхами по континентам.
— Мне было бы любопытно узнать о ваших приключениях, ваша светлость, — перестала махать веником Элиза.
— Я освободил судно с рабами в Индийском океане, — начал Уиклифф.
В тщетной надежде Элиза тайком огляделась: хорошо бы кто еще услышал его сейчас. Если она единственная узнает о подвигах герцога, она не сможет это опубликовать.
Но поблизости, конечно, никого не было. И она одна слушала о его благородных подвигах, с горечью сознавая, что не сможет написать ни одного слова, не разоблачив себя.
— Я пережил кораблекрушения и провел захваченный пиратский корабль вокруг мыса Горн. Я собрал растения, которые высоко оценены королем и высаживаются теперь в садах Кью по всей Англии. Я спас нескольких женщин от неудачного брака, потопил военный французский корабль, договорился с каннибалами об освобождении команды Берка, спас Харлана от акулы… по крайней мере, большую его часть, — иронически добавил герцог. — Я действительно провел ночь в гареме, прежде чем освободить похищенную английскую барышню, пока она не потеряла невинность. И самое главное, я делал все это дипломатично, с честью и достоинством куда большими, чем это можно сказать о королевском флоте.
Выражение «благоговейный трепет» даже отдаленно не могло описать то, что испытывала Элиза. Как и «крайняя досада». Как и «восхищение» и «обожание», хотя все эти слова вертелись у нее в голове. Сердце ее тяжело стучало, совесть колоколом била тревогу.
Герцог — поразительный искатель приключений. Он ходячий скандал и не рад своему титулу, но это человек, который живет настоящей жизнью. Элиза вспомнила о своих собственных злоключениях в этом маленьком, хоть и шумном уголке мира. В ее жизни было больше волнующего, чем у большинства женщин. Но это не идет ни в какое сравнение с тем, о чем сейчас рассказывал герцог. Как замечательно было бы присоединиться к нему!..
— Далеко за пределами лондонского горизонта лежит целый мир, я видел его, плыл по его морям, изучал его. Представить не могу, как человек вроде Бэзила выходит из дома только в клуб и на какие-то вечеринки, не чувствуя, что попусту растрачивает драгоценные мгновения своей жизни.
