— Мой хозяин и господин.
— Теперь все встало на свои места, — сказал Элванли. — Я был страшно заинтригован, когда вы оба явились ко мне за призом. Блестяще, Элиза!
— Смею ли я поблагодарить за награду? — спросила она, взглянув при этом на Уиклиффа.
Он фыркнул, не в силах сдержаться. Она оставалась спокойной.
— Не думаю, что вы смогли бы пасть еще ниже в моих глазах, — протянул Уиклифф. — Продолжайте, получите плату за свой обман.
— Я сделала это для вас.
В ее голосе слышалась досада, словно он должен считать это грандиозное предательство — его личной жизни, его принципов, репутации, его гордости, проданных за десять тысяч фунтов, — добрым делом.
— Неужели? Для меня? — с сарказмом спросил Уиклифф и шагнул к ней. Элиза не двинулась с места, но вздрогнула. Он знал, что похож сейчас на воина-дикаря со слабым налетом джентльменства. А она знает, что лежит под поверхностью. И совершенна правильно вздрагивает, черт подери. — Если вы хоть что-то узнали, шпионя за мной, то вам должно быть известно: я люблю сам справляться с любой ситуацией.
Ему не нужна благотворительность. И меньше всего — от нее.
— Позволь мне объяснить, Себастьян…
— Извольте называть меня Уиклифф. Или ваша светлость. Будь вы порядочной горничной, вы бы даже не смотрели на меня.
— Я больше не ваша служанка. Я писатель, публикующийся писатель, причем хороший! — отрезала она.
О, маленькая птичка сердится.
— Думаю, Байрон где-нибудь забился в угол, посрамленный вашим талантом. Вы пишете для бульварной газеты, которая калечит жизнь людям на потеху толпе и ради прибыли.
— Мы пишем то, что люди хотят читать, иначе нас бы не издавали. Я хорошо это знаю, ваша светлость, и очень горда, что создала колонку, которая захватила весь Лондон. И жалею лишь о том, что вам это так дорого стоило.
— А как вы думаете: ваши газетные статейки стоят моей экспедиции, моей репутации?
— История еще не закончена, герцог. Вы еще можете отправиться в свою экспедицию, и кого станет волновать ваша репутация, когда вы будете на просторах Африки, по дороге в Тимбукту?
— Все это зависит от результатов этого пари, — сказал герцог. — От внушительной суммы, на которую вы променяли любовь.
Ее рот приоткрылся, губы беззвучно зашевелились. Она быстро заморгала. Эти глаза… они будут преследовать его.
— Ваша светлость, — тихо сказала Элиза, — я пришла сюда раскрыть себя, а вы пришли раскрыть меня.
— Вы должны быть довольны, Элванли. Мы устроили в вашей гостиной драматическую сцену, которая явно развлекла вас.
