— И я тоже — как автор колонки сплетен.
Две закадычные подруги Элизы с улыбкой смотрели на нее. Она знала, у них добрые намерения и они желают ей только хорошего. Она знала, что они накрепко усвоили кредо Найтли. Она также знала, что у них есть защита в лице богатых и обожающих мужей и многочисленных друзей в высшем свете, чего нет у нее.
Это был самый неопределенный период ее жизни.
— На кону ее сердце, — вступилась за нее Аннабелл. — Мы не можем этим шутить.
— Спасибо тебе, — сказала Элиза.
— Ты права, Аннабелл, — согласилась Софи. — Но я думаю, что тебе, Элиза, все же стоит рискнуть и прийти. Мне кажется, Уиклифф тоже будет. На балах всегда случаются романтические истории, и надеюсь, что-нибудь романтическое произойдет и с тобой.
Софи сжала ее руку, и вдруг ей стало хорошо и спокойно — Элиза знала, ее подруги искренне хотят для нее настоящей любви.
— Сначала дамы. — Найтли быстро вошел в комнату, и еженедельное собрание корреспондентов началось.
— Найтли приглашен? — шепотом спросила Аннабелл у Софи.
— Да, — шепнула та.
— И будет? — спросила Аннабелл.
Найтли с любопытством посмотрел на нее, наверное, потому, что она болтала и не обращала на него внимания, больше того, даже не вздохнула, когда он вошел в комнату.
— Да, — снова прошептала Софи.
— Тогда ты можешь и мне одолжить платье? — не унималась Аннабелл.
— Да, — в очередной раз ответила Софи, сдерживая смех.
В комнате стало тихо — все смотрели на них.
— Леди? — вопросительно поднял бровь Найтли.
— Мы обсуждаем наряды и другие планы на предстоящий бал, — объяснила Софи.
Аннабелл промолчала. И порозовела.
— Какая чепуха! — возмутился Гренвилл, никого этим не удивив. — Вот почему женщинам не следует работать. Они отвлекают мужчин от настоящего дела, обсуждая…
— Флирт, а значит, и браки, и создание следующего поколения… Есть ли что-нибудь благороднее? — с вызовом проговорила Джулиана. Элиза вздохнула: ее подруга всегда бросалась в спор. — Уверена, ничего нет благороднее. И мы будем заниматься этими темами и писать колонки, которые дали газете феноменальные продажи.
— Кстати, о продажах и тиражах. Элиза, что вы нам сегодня приготовили? — Проницательные голубые глаза Найтли остановились на ней.
С их субботней стычки они не обменялись ни единым словом — ни устно, ни письменно. Ее последние слова, сказанные ему, висели в воздухе: «Я сделаю это вашей проблемой».
— Снова благородные дела? Или, наоборот, нечестивые? — холодно спросил Найтли. С таким же успехом он мог спросить, желает ли она продолжать писать для «Лондон уикли».
