— Только мне в полшестого за Павликом.
— Рюмки возьми, я забыла.
Они выбрали старое кладбище, потому что на новом народ, еще кого-нибудь знакомых встретишь, расспрашивать начнут, а на старом никого, только заметено все, вокруг, ни к одной могиле не подступишься. Проваливаясь в сугробы, они отошли подальше от ограды, чтобы с улицы не было видно, остановились около какого-то занесенного столбика со звездой.
— Все равно, — сказала Вера Васильевна, — все равно память будет.
Она раскрошила кутью над могилой, очистила и покрошила яйца. Руки сразу озябли. Тихо было, как в лесу, только изредка какая-нибудь машина прогрохочет.
— На, — сказала ей шепотом Тоня, протянув налитую стопку с золотыми каемочками, — согрейся.
— Ты тоже, — сказала Вера Васильевна, — мне и пить-то нельзя.
— Такой случай — нужно.
Они выпили, Тоня подняла со снега конфету, обдула и положила в рот.
— «Былина», — сказала она. — Где достала?
— Странно как все у него было, — сказала Вера Васильевна, — большой ученый, Антону Бельяминовичу помощник, а ни кола ни двора. И акула-домработница. Неужели не мог хорошую женщину найти? Сколько ведь хороших, красивых женщин свою судьбу ждут и ничего дождаться не могут. А женился бы, стал бы серьезнее, себя берег для семьи. Теперь дети одни остались. Кто о них подумает?
— Мой тоже хорош, — сказала Тоня. — Чего, спрашивается, на «Полярном» торчит? А я тут с Павликом крутись. И племянницу подкинул, а у нее такой возраст, что только и гляди.
— Не дело, когда мужчины одни, — продолжала Вера Васильевна. — Вот Антона Бельяминовича хотя бы взять. Конечно, он замечательный человек, таких больше нет. Но ведь разбаловал дочку до невозможности. Где это видано, взрослая женщина, ребенка имеет, за границей живет, а пришли ей, папочка, наш магнитофон, и про туфли намекает — индийские, мол, все малы.
— Да, ты что!
— Антон Бельяминович ее письмо вложил, просит помочь.
— И ты пошлешь?
— Надо. Он там так для меня старается, виллу приготовил. Неужели я ему в такой ерунде откажу?
— А деньги у тебя есть?
— Достану, мне одна женщина должна.
— Значит, еще одна посылка будет?
— А время-то сколько? — спросила Вера Васильевна. — Ты с летчиком в пять назначила.
— Вот клуша! Завертела ты меня.
— Я тоже забыла. Письмо так и не написала.
— В следующую посылку вложишь. Давай по последней. А то холодно.
Они выпили еще, и Вера Васильевна стала смотреть чем бы заткнуть бутылку.
— Виктору понесешь? — спросила Тоня.:
— Вот еще! Пусть тут стоит. А может, какому-нибудь доброму человеку пригодится.
