И вдруг стало ей так жаль Виктора, что хоть плачь. Ну с кем он тут останется? Кто за ним следить будет? Ведь он себе больше никого не найдет. И что это за судьба у человека — первая жена его бросила, вторая тоже убегает. За что же так бьет? Ведь не худший он из мужиков. Есть вон какие паразиты! И пережил он сколько! Другой бы совсем бичом сделался, а он нет — и дом у него, и на работе уважают. Что же она делает? Разве так можно?
А посоветоваться не с кем. С Тонькой нельзя, она ее, может, только теперь и стала уважать, когда узнала, что профессорша, каждый день теперь бегает, а то нос от нее воротила — деревня, мол, как будто сама из столицы приехала. А не понимает, что если человек больше ее на десять лет прожил — хоть где, пусть в той же Атке, или даже в гаком поселке, как Черное Озеро (там теперь, наверное, ничего и не осталось) — то он все равно больше про жизнь знает, потому что больше перечувствовал и передумал. А кино и на Атке можно смотреть, и книги там продают. Нет, советоваться с Тонькой нельзя, она этого не поймет, ей слава Антона Бельяминовича все затмила, она на такие вещи падкая.
С Анной Ивановной и подавно нельзя, у нее один разговор — о внучке, не будет она тебя слушать, сама говорить начнет, потом не отвяжешься.
Тетка бы здесь была! Она бы сказала, тем более что Антона Бельяминовича видела и спасти ее, Веру, хотела, с таким человеком в бой вступила. Обиделась, наверное, сильно. Как с ней теперь говорить? Пришлите лук?
А больше никого не остается. Один Виктор. Может, признаться ему во всем? Так и так, мол, нечистый попутал, были мысли, но теперь уже все прошло. А если прошло, то зачем волновать? У него на работе забот хватает, и здоровье уже не то, водка еще никому на пользу не шла. Да и от жены не всегда теплое слово услышать мог. А сегодня и вовсе выдворила, погнала мужика на улицу в мороз. Зачем, спрашивается?
Но Вера Васильевна все-таки вытащила чемоданы со своим добром. Открыла их на полу в большой комнате. И хотела выбрать что-нибудь для слуг, а сама совсем о другом думает.
О тех же слугах, например. Почему это она должна им подарки дарить? Она их даже в глаза не видала, может, такие оторви и брось, а им еще подарки? Да что это за люди такие, что в слуги нанимаются? Воспитание Веры Васильевны, ее опыт жизни, мировоззрение, наконец, решительно восставали против лакейства и, значит, против этой профессии. Ну цветовод — ладно, это дело хорошее, с красотой связано. А остальные слуги? Это же до чего упасть нужно, чтобы на такую работу согласиться? Может, у них другого выхода не было — возраст, а образования и квалификации нет? От бедности на это дело пошли? А подарки? Те самые, которые они Вере Васильевне подарили. От бедности хрустальную вазу за сто восемьдесят рублей дарить не будешь. И броши-подковы на дороге тоже не валяются. Значит, не очень они бедные, если могут такие вещи покупать. Неплохо, значит, зарабатывают на своем лакействе? Как же их уважать?
