Только вот, что мне теперь делать с этой информацией?
Передать ее техникам и заставить их отозвать отца прямо с поля сражения? Захват Гвардейца принесет огромную славу мне и моей семье, станет очередным шагом для могадорского прогресса.
Ради этого меня растили. И я почти у цели. Но когда первый восторг от открытия сходит, я понимаю, что совершенного этого не хочу.
Я хочу помочь этому Гвардейцу. Возможно, я смогу предотвратить повторение Малайзии.
Стоп! Этого хочу я? Или это исходит от Первой? Может, это чужие мысли, оставшиеся после путешествия по ее воспоминаниям? Раз у меня уже были глюки с Первой, есть ли теперь какая-нибудь разница между ее сознанием и моим?
— Глубоко копнул, — произносит Первая, заглядывая в монитор мне через плечо. — Но, может, все же займешься своими философскими изысканиями после того, как мы спасем этому гвардейцу жизнь, ммм?
Это решает все. Сворачиваю отчет до того, как у техников появится хоть шанс его заметить, и выскальзываю из помещения. Бегу по коридорам, свободным сейчас от работников — все они присоединились к охоте на Хойла. Вслед за этой мыслью понимаю, что времени у меня ровно столько, сколько продержится Хойл. А потом техники почти наверняка обнаружат пост в блоге и передадут адрес ударной команде.
Когда я добираюсь до нужной улицы, я уже запыхался. Приходится заставлять себя двигаться дальше. Мышцы ног готовы сорваться после нескольких лет неподвижности; легкие горят, зрение застилают темные пятна.
Однако я стягиваю с себя плащ, выдающий во мне могадорца, и перехожу на бег. В отдалении воют сирены, местные органы власти спешат на место сражения.
Дорога до тихого переулка, где находится здание, занимает у меня минут десять. В голове не укладывается, что укрытие Гвардейца все время было у нас под носом. Если бы мы подождали, Конрад Хойл сам бы пришел к нам в руки, и вся эта свалка на улицах не потребовалась бы. Но, конечно, мне только на руку, что все вышло так, как вышло.
У входа в дом останавливаюсь, чтобы отдышаться. Старый кирпичный жилой дом, ныне переделанный под три квартиры, если судить по домофону снаружи. Мне везет: пожилая дама как раз выходит на прогулку со своей толстой белой болонкой, и я успеваю поймать дверь до того, как она захлопывается. Несусь на второй этаж — единственный не подписанный на домофоне внизу.
Колочу в дверь квартиры, наверное, чересчур сильно. Если б я был Гвардейцем в бегах, такой громкий стук заставил бы меня тут же кинуться к пожарной лестнице. Но вместо этого из квартиры доносится испуганное шевеление, телевизор резко замолкает и наступает тишина.
