— Понятно-понятно, но мне любопытно, какое впечатление произвел он на нее.
Миссис Малвилл помолчала, раздумывая.
— Лучшего и желать нельзя.
Что-то в ее тоне заставило меня рассмеяться:
— Иными словами, мисс Энвой расщедрилась ощутимо?
— Если хочешь знать, да!
— Как, прямо на месте?
Бедняжка Аделаида вновь засмущалась.
— Да, но деньги, разумеется, она вручила мне.
Я вытаращил глаза, не в силах представить себе эту сцену.
— Деньги? Наличными?
— Причем сумму довольно значительную. — Взгляд Аделаиды наконец-то встретился с моим, хотя и чувствовалось, что это стоило ей труда. — Целых тридцать фунтов.
— Мисс Энвой вынула их из кармана?
— Нет, из ящика письменного стола. Взяла и сунула сложенные банкноты мне в руку. Солтрам ничего не видел: он как раз спускался в это время к карете. Ты не беспокойся, — заверила меня Аделаида, — я выдаю их ему по частям.
Моя дорогая практичная подруга вообразила, будто я взволнован тем — а взволнован я был, признаться, не на шутку, — чтобы деньги нашли верное употребление. Сообщение Аделаиды вызвало у меня в голове целый вихрь мыслей, одна из которых сводилась к открытию, что на грубейшую бестактность чаще всего способно подвигнуть полное отсутствие эгоизма. Я издал, по всей вероятности, невнятный стон, поскольку Аделаида, словно разгадав мое внутреннее смятение перед тем фактом, что подобные инциденты вообще могут иметь место, продолжала частить:
— Уверяю тебя, милый мой, мистер Солтрам был в тот день явно в ударе.
Меня же беспокоило совсем другое.
— Вот уж действительно, эти американские девушки! И это после того, как папаша так подвел ее жениха!
Миссис Малвилл изумленно вскинула брови:
— Но ведь наверняка мистер Энвой поступил так не нарочно! Случилась непредвиденная осечка: этого, скорей всего, уже не поправить, однако обещал-то он всерьез — и намерения у него были самые что ни на есть благородные!
— Ты говоришь, Солтрам отличился как никогда?
— Превзошел самого себя. Даже я была поражена.
— Что ж, представляю, как он разливался. — Поколебавшись, я спросил: — А он, случайно, не мог краем глаза углядеть, что в ящике стола лежат деньги?
Моя приятельница искренне вознегодовала:
— Как это безжалостно с твоей стороны! Неужели тебе неизвестно, насколько он чужд всяким расчетам?
— Еще как известно — уж прости, пожалуйста… Но твои новости взбудоражили меня не на шутку. Несомненно, взор его был прикован к какой-нибудь ослепительной идее.
Миссис Малвилл с энтузиазмом закивала головой:
