В свое время я услышал рассказ об этом знакомстве из уст самой Аделаиды, но еще раньше, до того, в самом конце сезона, при содействии Грейвнера повстречал мисс Энвой в палате общин. Член парламента от Клокборо пригласил сюда на чашку чая целую стайку миловидных дам, однако Малвиллы званы не были. Едва мы с мисс Энвой вышли прогуляться на террасу, как почетная гостья торопливо воскликнула:
— А я его видела! Представляете?! Меня с ним познакомили!
Так мне стало известно о явлении Солтрама ее взору.
— И каков же он, как вы находите?
— Ой, он такой странный!
— Он вам не угодил?
— Не знаю. Надо бы поглядеть еще раз.
— Вам этого хочется?
Моя собеседница призадумалась, а потом выпалила:
— Да! Очень хочется.
Мы остановились: думаю, мисс Энвой заметила, что Грейвнер смотрит прямо на нас. Мы двинулись в обратном направлении к сбившейся в кружок компании, и я сказал:
— Изо всех сил постарайтесь его невзлюбить, а то я вижу, эта встреча задела вас за живое.
— Задела за живое? — переспросила мисс Энвой.
Мне показалось, она слегка покраснела.
— Ничего страшного! — засмеялся я. — От этого еще никто не умирал.
— Во всяком случае, надеюсь дожить до новой встречи с миссис Малвилл, — парировала мисс Энвой.
Я охотно присоединился к ее восхищенным отзывам об Аделаиде — отнюдь не красавице, которую она назвала самой неотразимой женщиной в Англии. Прежде чем мы расстались, я заметил, что долг человеколюбия побуждает меня ее предостеречь: ее связям с Аделаидой Малвилл наверняка предстоит упрочиваться; она будет посещать их дом и видеться там с Фрэнком Солтрамом — и вот тут-то, возможно, расплющит себе нос о непроницаемо-прозрачное стекло, созерцая неразрешимый от века вопрос — вопрос об относительности нравственного облика. По мнению мисс Энвой, в данной области не остается ничего другого, как только принимать все за данность, и мне пришлось признать, что я, наверное, не совсем точно выразил свою мысль. Говоря об относительности нравственного облика, я подразумевал вечер, проведенный нами вместе в бесплодном ожидании на Верхней Бейкер-стрит, и желал указать на то, что многим природным дарам вовсе не обязательно сопутствует добродетель. Мисс Энвой поинтересовалась, уж не считаю ли я, будто добродетель вручают нам в подарок, как перевязанный ленточкой сверток ко дню рождения? Я заявил, что, судя по ее высказыванию, она уже увязла одним коготком в этой проблеме, но без помощи не останется — помощи вроде той, какой одарили меня однажды, несмотря на распаленный во мне дух противоречия.
