Позднее Джуди вспоминала: «Мне потребовалось не так уж много времени, чтобы выяснить, что мое бунгало находится по соседству с палатой № 10 — где содержали буйных. Там я познакомилась с несколькими милейшими людьми, тонко чувствующими, тактичными, с непревзойденным чувством юмора. Насколько я могла судить, никто из них не страдал помрачением рассудка в обычном смысле слова. Большинство из них просто были чересчур ранимыми натурами. Вскоре мне стало ясно, что у меня с ними очень много общего».
Винсенте, когда Лайза спрашивала его, куда уехала мамочка, умело уходил от ответа. «Я говорил дочери, что мама скоро вернется, — рассказывал он. — Нам повезло, что в те годы у Лайзы была очень хорошая няня. Нам с ней неплохо удавалось скрывать от малышки горькую правду, пока та не подросла настолько, чтобы узнать все, как есть».
Правда, им так и не удавалось полностью скрыть отсутствие Джуди, поскольку та требовала, чтобы ей привезли дочь, и к тому же, по мнению доктора Хакера, связь с семьей могла благотворно сказаться на состоянии его пациентки.
Вот что Джуди рассказывала о приездах Лайзы в «Лас-Кампанас»: «Лайза нетвердыми детскими шажками входила в мое бунгало и бросалась мне на шею. Я прижимала ее к себе, а она осыпала меня поцелуями и все смотрела на меня своими огромными, беспомощными черными глазищами. У меня не находилось для нее слов. Когда же ее у меня забирали, я бросалась на кровать и безутешно рыдала. То была физическая боль, настоящая пытка от того, что меня разлучили с моей крошкой. Я была готова умереть от горя».
Оглядываясь назад, на детские годы, Лайза смогла осознать весь смысл происходящего: «Я прошла ускоренный курс взросления. Я слишком многое узнала, слишком быстро и слишком рано. Помнится, был в моей жизни такой период, когда стоило кому-нибудь рассмеяться надо мной, как я тотчас начинала плакать. На меня что-то давило, не давая мне жить: разбитые семьи, судебные тяжбы, попытки самоубийства. И каким-то странным образом я все это пережила. Некоторым кажется, что все это — сущая ерунда, ведь я дочь Джуди Гарленд. Что ж, мне есть, что им сказать! Разумеется, нелегкое это дело быть ее дочерью, но мама всегда оставалась мне другом, сложным, но другом. Она ни разу мне ни в чем не отказала, а однажды даже расплакалась, потому что у нее не было денег, чтобы завещать мне, но зато в наследство от нее мне достались стойкость и цельность характера».
Безусловно, было видно как божий день, что детство Лайзы вряд ли можно назвать нормальным. А некоторым даже казалось, что ее нарочно лишили нормального детства. Оглядываясь назад, многие усматривают причину в противоречивых отношениях Винсенте и Джуди. В конечном итоге их ожесточенные ссоры больнее всего отразились именно на Лайзе, хотя со временем, уже повзрослев, она сделала для себя открытие, что и другие люди тоже разводятся, что и у них случаются самоубийства, депрессии и душевные раны. Например, одним из признаков такого взросления стало то, что постепенно она начала различать попытки самоубийства матери, определяя, какие из них всерьез, а какие — лишь крик о помощи.
