Эбб, внешне чем-то напоминающий покойного Ричарда Бартона, рассказывает: «Она (Лайза) постоянная женщина в моей жизни, а я — постоянный мужчина в ее. Право, так сразу трудно найти объяснение тому, почему мы с ней не стали любовниками. Как мне кажется, мы слишком хорошо знали друг друга. А кроме того, в ее жизни было слишком много других парней. Однако самое главное в ней — это ее жизнеутверждающее начало. Ведь сколько гнусностей, сколько безумия ей пришлось пережить с матерью — у меня это до сих пор в голове не укладывается. Еще один шаг в сторону, и она сама могла бы легко свихнуться, и все-таки — благодаря уравновешенности отца, жизнелюбию и удивительному чувству юмора, присущему матери, и своему собственному таланту — ей каким-то чудом удалось пережить все это и остаться собой.
Я до сих пор поражаюсь ей, — продолжает Эбб. — Знаете, если взять ее черты по отдельности, Лайза отнюдь не красавица. Но как целое, она намного значительнее простой суммы слагаемых, и когда она сияет, перед ней невозможно устоять. Но знаете, в чем истинный секрет ее притягательности? Она умеет польстить публике. Она всей душой отдается слушателям. Она заставляет людей, затаив дыхание, следить за ней. Она — всеобщая сестренка, она беспомощная подружка каждого парня».
Все еще пребывая на седьмом небе после триумфа в «Голубом Зале», Лайза была преисполнена решимости доказать нью-йоркской публике, на что она способна.
Следующей ее площадкой стал «Персидский Зал» отеля «Плаза», где 9 февраля 1966 года состоялся очередной концерт. Билеты разошлись в мгновение ока. Лайза покорила как публику, так и критиков, за исключением обозревателя из «Ньюсуика», который ранее разнес ее в пух и прах во «Флоре».
В обоих случаях, как во «Флоре», так и в «Персидском Зале», больше всего критику не по нутру пришлась молодость исполнительницы.
«Эстрадная программа Лайзы Миннелли в нью-йоркском «Персидском Зале» на первый взгляд может показаться безупречной: гладко составленная, динамичная, дерзкая. Исполнительница обладает приятным голосом, правда, порой на самых высоких нотах она сбивается на крик, что совсем некстати. Но даже самые ловкие лас-вегасские аранжировщики не в состоянии помочь ей исполнить «Он мой парень» и «Они бы мне не поверили» так, как ей того бы хотелось. У этой девочки слишком маленький жизненный опыт, чтобы петь о тяжелых сторонах любви и жизни».
«Безупречно» — было слишком слабым определением в глазах «Ньюсуика».
