— Извини за бардак, — сказал он. — Тетка, которая у меня прибирается, придет только в четверг.
Трейси весело усмехнулась:
— Можешь не извиняться. Я и сама не бог весть какая аккуратистка. А кто эта красавица на снимке?
Джафф оглянулся и посмотрел на фото.
— Это моя мать, — ответил он.
— Да ладно… Быть того не может! — удивилась Трейси.
— Правда, — кивнул Джафф, слегка нахмурившись. — Ей здесь тридцать шесть. Она умерла четыре года спустя.
— Ох, Джафф. Я очень сочувствую.
— Ну, дело прошлое… Знаешь, она была поразительная женщина. Выросла в трущобах, в городе Дакка. Это столица Бангладеш, так, на всякий случай. А в итоге стала одной из самых ярких звезд Болливуда. — В его словах было столько горделивой нежности, что у Трейси перехватило горло. — Извини, — пробурчал он, вымученно улыбнувшись, — мне до сих пор трудно говорить о ней. Давай на балкон выйдем.
— Конечно, — согласилась Трейси. — Я понимаю.
Судя по тому, что в пепельнице еще дымилась сигарета, Джафф, до того как она пришла, коротал время именно здесь. На столике стоял стакан с пивом. Он сел и отхлебнул глоток. Трейси устроилась в креслице напротив.
— Рад тебя видеть, красавица. — Он легонько тронул ее за плечо. — Я тебе сам хотел позвонить, когда все малость утрясется. Так сложилось, что пришлось уехать на выходные. Дела, кручусь помаленьку. Сначала в Амстердам, потом в Лондон. Я вот только час назад и вернулся. Выпьешь?
Трейси согласилась — из вежливости. Джафф ушел в комнату, чтобы сделать ей джин с тоником. Она смотрела вниз, на городские улицы и блестящие рельсы железнодорожных путей. Как изменился Лидс с тех пор, как она приехала сюда учиться в универе! В отдалении высились застывшие монстры строительных кранов, так месяцами и стоящие без движения: деньги кончились, и кто знает, когда теперь возведут последние этажи огромных офисных башен. И ближний вид не лучше, весь канал застроен уродливыми сооружениями, которые ничего, кроме острого приступа клаустрофобии, не вызывают. Городской вокзал неподалеку, от него расходятся в разные стороны серебристые ленты путей. А канал совсем рядом, прямо под балконом. Темная, недвижная вода. Медленно дрейфуют по ней пластиковые бутылки, упаковки из-под фастфуда и прочая дрянь, о которой и думать противно. Но жизнь течет, исполненная яростной активности. Этот район весь превращен в гигантскую стройку. Еще не законченные, но уже устрашающие своими размерами здания вставали плечо к плечу. Одному богу известно, на что будет похож сей дикий Вавилон, когда строители закончат работу. Если они ее закончат. Трейси сильно сомневалась, что у тех, кто все это проектировал, было хоть малейшее представление о том, как должна выглядеть картина в целом.
