Педагог ожидал их у двери в палату.
— Сбежал, доктор. Как вы за его дружком помчались, так он брюки поверх спортивных штанов напялил, переобулся, куртку под мышку и деру. Даже вещи не собрал. На кровати и в тумбочке остались.
— А откуда у него уличная одежда в отделении?
— Так его же на завтра к выписке готовили, — вступила медсестра, — сразу после обхода. Приятель ему сегодня шмотки и принес.
— Какого он года? Шестнадцать есть уже?
— Если верить истории болезни, осенью семнадцать будет.
— О, так парень уже с паспортом. Почти полноправный гражданин. — От Виктора не ускользнула легкая тень, пробежавшая по лицу Тыча. Ведь он, как дежурный врач, нес ответственность не только за здоровье, но и за местонахождение всех стационарных больных. В случаях их отлучек из отделения он обязан был делать соответствующие пометки в историях болезней. Если же дело касалось пациентов, не достигших восемнадцатилетнего возраста, то следовало незамедлительно сообщать о побеге по месту их жительства.
— Телефон для связи с домашними в истории указан?
— Да вроде был мобильный какой-то, — махнула рукой медсестра. — Истории в ординаторской. Можете сами глянуть.
— Непременно. — Тыч обернулся к мужичонке. Тот, уже обутый в тапочки, все стоял у входа в палату, словно ожидая напутственной реплики врача. — Вопрос о переводе, думаю, отпал сам собой. Вы снова один в палате. Оглоед, не говоря уже о дружке, до утра вряд ли объявится.
Педагог неуверенно кивнул и повернулся к двери.
— Постойте. — Виктор не устоял перед искушением подвести черту под ситуацией. — Кто у вас на поселке фермеров «крышует»? Из крутых есть кто-нибудь?
Интеллигент в отставке на мгновение растерялся. Затем смущенно протянул:
— Ну есть там один… Фима Косой…
— Вот сразу же после выписки и бегите на поклон к своему Фиме. Пусть он и вас под крылышко возьмет. — И, отчасти желая подбодрить незадачливого бизнесмена, но, в большей мере, дабы сгладить собственную неловкость за столь неоднозначный совет, Виктор развел руки и произнес:
— Се-ля-ви!
В папке под номером «6» лежали две истории болезни. Пожилой аденомщик теперь не представлял для Григория интереса. А вот историю шестнадцатилетнего Юрия М., перенесшего небольшую операцию по поводу фимоза, он бегло пролистнул. Ничего экстраординарного. Адрес в поселке, в том же районе, что и у педагога. Учащийся металлургического техникума. Вот… Номер мобильного телефона с пометкой «родители».
Тыч рассеянно скользнул взглядом по замацанному телефонному аппарату. Здесь, в урологии, междугородняя и мобильная виды связи были заблокированы. Со стороны администрации это было вынужденной мерой, призванной сэкономить чахлый больничный бюджет. В медучреждении, кроме админблока, были всего два телефонных аппарата, имеющие функцию междугородней связи, — в реанимационном отделении и в ординаторской хирургии. В этих отделениях круглосуточно осуществлялось врачебное дежурство, и связь была необходима для вызова консультантов или машин санитарной авиации из областного центра. Данные о каждом междугороднем или мобильном звонке заносились в специальные тетради с указанием времени звонка и фамилии звонившего. В случаях возникновения неясностей с ежемесячной оплатой за телефонную связь тетрадные записи сверялись с распечатками из АТС, и отсутствие указанных в квитанции номеров влекло за собой тщательное разбирательство, заканчивающееся, как правило, вынесением выговоров всей дежурившей в день звонка смене. Звонить дозволялось лишь в областные клиники с целью консультации. Все прочие звонки, даже продиктованные профессиональной необходимостью, администрацией не приветствовались, и для них рекомендовалось использовать личные мобильные телефоны.
