Петербургская повесть | страница 18
Вскоре Гоголь уже выводил прошение:
«Его высокопревосходительству Господину министру внутренних дел генерал-адъютанту и кавалеру Арсению Андреевичу Закревскому.
От студента 14-го класса Николая Гоголь-Яновского
Прошение
Окончив курс наук в Гимназии высших наук князя Безбородко, получил я аттестат, с правом на чин 14-го класса, который при сем имею честь представить. Ныне же имея желание вступить в гражданскую его императорского величества службу, покорнейше прошу Ваше высокопревосходительство повелеть определить меня в оную по управляемому вами министерству внутренних дел.
Студент 14-го класса Николай Гоголь-Яновский».
Резолюция министра на прошении гласила: «Употребить на испытание в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий, и при первом докладе лично г-ну директору со мною объясниться. 15-го ноября 1829».
Резолюция свидетельствовала о том, что дело не обошлось без протекции.
И, несмотря на это, служба была незавидная. Первые месяцы, как и положено, вообще без жалованья, а потом тридцать рублей в месяц.
В письме к матери Гоголь расписал все свои доходы и расходы, чтобы показать, как мизерно его жалованье и как дорога жизнь в Петербурге.
Жалованья едва хватало на наем квартиры. И все же считалось, что Гоголь при месте. Он стал чиновником. Теперь каждый день с утра отправлялся он в должность на набережную Мойки, где на углу Нового переулка у Синего моста, в трехэтажном доме министерства внутренних дел, помещался его департамент.
Что же ждало его здесь, за убогим столом, забрызганным чернилами и усеянным огрызками гусиных перьев? Полезная деятельность на благо человечеству? Как бы не так! Никчемная, бесплодная трата времени, переписывание «старых бредней и глупостей господ столоначальников».
Каково было служить в министерстве внутренних дел, можно судить по словам шефа жандармов Бенкендорфа. Даже он не одобрял порядки, заведенные Закревским. Бенкендорф доносил царю: «Гр. Закревский деятелен и враг хищений, но он совершенно невежда. Всю свою славу и свое честолюбие он полагает в чистоте апартаментов, соблюдении формы, в составлении карточек и в числе входящих и исходящих бумаг». За невежество и самодурство Закревского прозвали Чурбан-паша. Он изводил подчиненных бессмысленной формалистикой.
