— А ты чистенький, значит, — не без ехидства подчеркнул Степаныч.
— Не чистенький, пап, а чистый. У меня солидная фирма, мы своих клиентов уважаем, и они нас тоже.
— Не знаю, Алексей, верить тебе или нет. Я за полтора месяца после злосчастного обмена такого насмотрелся, что ко многим уважение и веру потерял. Сколько же у нас еще несправедливости! Вот почему ты всей семьей на Канарах отдыхаешь, а Кузьминична даже на недельку не может в санаторий какой-нибудь…
— На Багамах, — перебил отца Алексей.
— Что на Багамах? — не понял Степаныч.
— На Багамах мы были, а не на Канарах.
— Какая разница, где? Главное, это только вам, фирмачам разным да чиновникам крупным, доступно. А народ — на «дачах»… Как же, дача, отдых… Эти пять или шесть соток своими руками надо обработать, спину погнуть, чтобы на них что-нибудь выросло. А не вырастишь — значит, ни овощей, ни фруктов не попробуешь. На рынке-то вон как все дорого! Вот и горбатятся люди.
— А тебе было бы легче, если бы и я «горбатился»? Я тоже не на лавочке сидел. Ты не представляешь, какого труда мне стоило эту фирму открыть, не имея достаточного первоначального капитала, а потом удержать ее. Сам знаешь, с какой суммой я в Москву уехал. Не писал тебе об этом, но поначалу то у друзей, то на вокзалах ночевал, а то и прямо в саду у кого-нибудь на скамейке. Благо, лето было, тепло. Так что я всего трудом и даже лишениями добился. И нечего на меня обижаться. Собирайся, поедем ко мне, в Москву.
— Видать, у каждого своя правда, — в раздумье произнес Степаныч. — Но в Москву я с тобой не поеду, сынок, нечего мне в столице делать. Я тебе говорил: здесь мое место, рядом с твоей матерью.
— Но не на улице же тебе последнего часа дожидаться!
— А зачем на улице? — вмешалась вдруг Кузьминична. — Я сегодня узнала, что у нас на втором этаже однокомнатная квартира продается. Гавриловну племянница в село забирает, потому что за ней уход нужен.
— Всего одна комната… — Алексей задумался.
— А мне больше и не надо! — ухватился за неожиданное известие Степаныч. — Там же кухня большая и лоджия застекленная.
— Правда, квартира запущенная, — опять вмешалась Кузьминична. — Ремонт нужен большой.
— Это пустяки, — сказал Алексей. — Все будет: и ремонт, и мебель. Я, пап, только потому на этот вариант соглашаюсь, что Вера Кузьминична, считай, рядом будет, в случае чего поможет.
— А как же! Мне не трудно с третьего этажа на второй спуститься.
— Так надо поскорее туда ехать, чтобы кто-нибудь не перехватил. Одевайся, отец, и в машину.
