Позади короля, одетый в свой лучший, но такой жалкий среди этого блеска костюм, стоял Найджел и, хотя все тело у него болело, и особенно растянутое колено, сам прислуживал своим августейшим гостям, которые через плечо осыпали его веселыми шутками, все еще посмеиваясь над приключением на мосту.
— Клянусь святым крестом! — сказал король Эдуард, откидываясь с куриной косточкой, изящно зажатой в «учтивых» пальцах левой руки. — Спектакль был слишком хорош для деревенской сцены. Ты должен поехать со мной в Виндзор, Найджел, вместе с гигантскими доспехами, твоим тайником. Там ты выедешь на ристалище, оглядывая его из середины панциря, и непременно останешься цел и невредим, разве что кто-нибудь рассечет тебя одним ударом от шлема до седла! Никогда еще я не видел такого маленького ядрышка в такой большой скорлупе!
Принц обернулся со смехом в глазах, увидел по красному, пристыженному лицу Найджела, как ему тяжка его бедность, и вступился за него.
— Нет, — сказал он ласково, — такой мастер заслуживает инструментов получше.
— И его господин должен позаботиться, чтобы он их получил, — добавил король. — Придворный оружейник постарается, Найджел, чтобы в следующий раз, когда с тебя собьют шлем, твоя голова осталась в нем.
Найджел, багровый до корней льняных волос, пробормотал слова благодарности.
Однако Джон Чандос придумал кое-что другое и, лукаво посмотрев на короля, сказал:
— Не думаю, государь, что твоя щедрость тут так уж необходима. По старинному рыцарскому закону, когда противники сходятся в поединке и один то ли по своей неуклюжести, то ли по воле случая не отвечает на удар, его доспехи становятся достоянием того, кто сохранил боевую позицию. А посему, сдается мне, сэр Хьюберт де Бург, что отменные миланские латы и шлем бордосской работы, в каких ты приехал в Тилфорд, должны остаться тут, на память нашему молодому хозяину о том, как ты побывал у него в гостях.
Слова эти вызвали всеобщий смех и одобрительные восклицания, к которым не присоединился только сам сэр Хьюберт. Вспыхнув от гнева, он свирепо уставился на злокозненно улыбающегося Чандоса.
— Я же сказал, что в эти глупые игры не играю и ничего об их законах не знаю! — крикнул он. — Но тебе, Джон, коли ты хочешь съехаться со мной в поединке на боевых копьях или мечах, из которого живым выйдет только один, хорошо известно, что искать этой встречи тебе придется недолго.
— Неужто ты желаешь съехаться в поединке, Хьюберт? Не лучше ли тебе прежде спешиться? — ответил Чандос. — Вот тогда, я знаю, мы не увидим твоей спины, как увидели ее нынче. Говори что хочешь, но твой конь тебя предал, и я требую твои доспехи для Найджела Лоринга.
