— И твоя тоже?
— И моя тоже.
— Ты будешь жить на двести долларов в месяц?
— Здесь все довольно дешево. В следующем году мы поднимем зарплаты. Пока люди будут рады и этому.
Фазиль заломил бровь.
— Приходил Умар, — сказал он. — Хотел, чтобы я снял тебя с поста министра здравоохранения, и поставил его двоюродного брата. Он предложил мне за это пятьсот тысяч. Значит, он рассчитывает получать с этой должности по меньшей мере два миллиона в год. Что такого можно украсть на твоей должности, если ты собираешься в год тратить сто сорок шесть тысяч?
— Можно спиртзавод Умара перевести в государственную собственность, и на бумаге он будет производить медицинский спирт, а на деле — паленую водяру и коньяк. Это так, для разминки.
— А не для разминки?
— Я анестезиолог, Фазиль. Я забыла о наркотиках больше, чем ты когда-либо узнаешь. Что может получить с моей должности человек, который будет сам себе выписывать лицензию на производство и экспорт обезболивающих? Смешной вопрос.
Фазиль сглотнул и положил на мою смету пистолет.
— Если я не сниму тебя с этой должности, — сказал он, — тебя убьют. Если я тебя сниму с этой должности, мне некого будет на нее поставить. Я должен посоветоваться с Эдиком. Иди к себе пока. Нет, не к себе. Заночуй в комнате отдыха при моем кабинете. Я все равно буду у Эдика.
И я заночевала у Фазиля. А наутро, когда пришла в свою больницу, Надия была заплакана, Билькис смотрела в пол, Айна и Йиса просто остались дома и там заперлись, а остальные ходили как тени.
В общем, ночью, пока меня не было, вперся некий Сули, которому довелось у нас в Архуне полежать и оставить в наших добрых руках половину тонкого кишечника, порванного осколками турецких гранат. Они с Надией улыбались-переглядывались, а когда он отлежался и ушел в горы, порой переписывались, если оказия находилась. Словом, он пришел, туда-сюда, слово за слово, они с Надией вполне доброжелательо поговорили — а оказалось, это была рекогносцировка. Ночью он вернулся, пролез в палату, где ночевала Надия. То есть, он так думал, что там ночевала Надия, на самом деле там ночевали Айна и Йиса, сестры, и Йису он изнасиловал.
Почему она не кричала? Не хотела, чтобы младшая сестра проснулась и увидела, что на ней мужчина. Сюжет для Декамерона. Гэндзи-моногатари, блядь.
— Я хочу, чтобы этот парень был наказан, — сказала я Фазилю. — Чтоб из него сделали пример: так будет с каждым, кто тронет медсестру или женщину-врача. Если вы спустите это на тормозах, я сама его пристрелю.
