— Я не знаю, — сказал я. — Как это?
— Так интереснее, — сказал король. — И ночь становится главной, а все, что делается днем не так важно и не имеет никакого значения. День превращается в сон.
— Ты думаешь, — сказал я.
— Ты не спал, когда пришел ко мне, — сказал король. — И теперь еще не спишь. Но лежишь в маленькой комнате с крошечным королем, а сам еще меньше. Наяву так не бывает, или я ошибаюсь?
— Разве это можно доказать? — спросил я.
— Наяву, — сказал король Декабрь таких королей, как я, не бывает.
— Сейчас тебе что-нибудь снится или ты не спишь? — спросил я.
Король улыбнулся и сказал:
— Я снюсь тебе, а ты снишься мне.
— Или наоборот, — сказал я.
— Правильно, — сказал король.
— Но ведь ты бодрствуешь, — сказал я. — Ведь ты не спишь?
— Откуда тебе знать?
Я тихо вздохнул. Потом сказал:
— Сложно все это.
— Запутано, — сказал король. — Не сложно.
Пока мы разговаривали он все время ходил по комнате, но теперь остановился, маленький толстый король, и долго пристально смотрел на меня. Сверху вниз, потому что я все еще лежал на полу. Я тоже долго смотрел на него, но в конце концов я очень устал от его взгляда. Мои глаза стали слипаться. Я уснул на полу маленькой комнаты и последнее, что я запомнил, это маленькую коробочку на ночном столике короля, открытую красную коробочку с нарисованной короной из чистого золота и крышечкой, которая лежала рядом.
До этой минуты я ее не видел.
Король Декабрь ранняя пташка. Частенько, когда я сажусь завтракать, он уже тут как тут, притулится посередине газетного заголовка, закрывавшая как раз три буквы, так что я, например, вместо слова «канцлер» могу прочесть только «канц», а за ним вижу маленького толстого короля. Обычно он сидит в хлебнице рядом с гренкой и греется. Думаю, в щели позади книжного шкафа довольно холодно, даже если на тебе толстая бархатная мантия.
— Отодвинься от гренки, — недавно сказал я, — чего доброго я тебя ненароком съем.
— Мне очень скучно, — сказал он.
Мне показалось, что с тех пор как я его видел последний раз, он несомненно снова стал еще меньше и теперь лишь чуть-чуть длиннее моего мизинца.
— Съешь что ли резинового медвежонка, — посоветовал я.
— Уже.
— Тогда поползай между книгами.
— Уже.
— Тогда повытирай пыль с твоих коробочек.
— Уже.
— Тогда я тоже не знаю.
— Я не знаю, что мне делать.
— Дай мне спокойно позавтракать.
— Ты никогда не берешь меня с собой.
— Куда же я тебя возьму?
— А я не знаю. Ты ведь меня еще ни разу не брал с собой. Откуда мне знать, хорошо ли на улице и захочется ли мне там остаться? Куда ты ходишь каждый день после завтрака?
