Те немногие люди, которые хорошо его знали, считали, что в душе Билл Бейли был прекрасным ребенком. Моник Грегори, одна из его подруг той поры, дает картину прошлой жизни Эксла: «Нам нравилась его комната, потому что там везде были матрасы, блокноты для рисования и его пианино, так что вокруг царила атмосфера искусства. Он много играл на пианино, просто садился и играл всякие замечательные мелодии; особенно он любил Элтона Джона. Его творческая энергетика была такой сильной, что захватывала людей, которые собирались вокруг него».
В сентябре следующего года Билл попытался вернуться в школу. Но после пары драк и очередного ареста все согласились, что ему следует покинуть школу Джефферсон и попробовать что-нибудь другое. Подростку обещали «поддержку», но неизвестно, получил ли он тогда какие-либо рекомендации.
Джефф Исбелл тем временем продолжал прилежно учиться и в июне 1979-го окончил школу — единственный участник первого состава Guns N' Roses, имевший аттестат. Он продолжал зависать с Биллом Бейли, до посинения репетируя «Jumpin'Jack Flash». Они разучивали песни новых команд, особенно Cheap Trick и Van Halen, и продолжали обсуждать группу, которую когда-нибудь создадут.
Верный своему слову, в конце лета Джефф Исбелл сложил гитару, барабанную установку, гитарный усилитель и вещи в старую машину и покинул Лафайет, направившись в Лос-Анджелес, чтобы стать рок-звездой. (Процесс занял восемь лет, но Джефф своего добился.) Билл Бейли помахал другу рукой — сам он проводил это лето в окружной тюрьме. Он не верил в государственных защитников, а родители были сыты по горло и не стали платить за адвоката. Парень пытался сам выступить в свою защиту, но судье успел надоесть Билл Бейли, и он отправил его за решетку. Пока Джефф Исбелл двигался прочь из штата, Билл три месяца отсидел в тюрьме, поскольку не мог оплатить штраф.
Позднее, в 1986-м, когда он начал добиваться мировой известности, Эскл так охарактеризовал эти бурные годы своей жизни: «Знаете, я вырос в таком месте, где просто тошнит от насмешек „правильных" людей. У меня были очень длинные волосы. В шестнадцать меня выгнали из дома, потому что отец был очень строгим, а я отказывался стричься. Потом они считали меня наркоманом, хотя на самом деле я бегал кроссы и вел здоровый образ жизни. Так что я ушел из дома, стал пить, употреблять наркотики и попадал в тюрьму двадцать, мать его, раз, из которых всего раз пять я был виновен в том, что мне предъявляли, — в нарушении покоя. В остальных случаях причина состояла лишь в том, что сраные копы меня ненавидели. Но я так и не постригся. Когда я вернулся в школу, где, как я думал, кое-кто меня уважает — некоторые спортсмены и ребята из студенческого совета, — оказалось, что это не так! Они считали меня долбаным хиппи! Хотя мне не особо нравились хиппи, я слушал абсолютно любую музыку. Если тащишься от Devo или Sex Pistols, ты панк. Если любишь Боуи или Stones, ты педик. Так что я для них был хиппующим панком-педиком, понимаете? Все в одном флаконе».
