Люди ко всему привыкают и приспосабливаются.
Даже в тех тяжелых условиях, чтобы как-то скоротать время, сидящие в камере устраивали беседы, лекции, играли в самодельные домино, сделанные из хлеба. Даже я прочитал ряд лекций по строению материи, атомной и ядерной физике. К. К. Рокоссовский вел рассказы о своих военных подвигах в гражданскую войну, в частности, в Сибири и на Дальнем Востоке. Этому прославленному полководцу было о чем рассказать. Каждый, кто что-либо знал, рассказывал всем. Подследственных из камеры вызывали на допросы. Все уже знали, что на допросах их избивают и мучают. С допросов приводили истерзанных, избитых людей. Некоторых заставляли сутками стоять, — и такая была пытка. Всех заставляли подписывать клеветнические на самих себя и других ложные протоколы допроса. Тех, кто отказывался подписать ложный протокол, избивали до тех пор, пока ложный протокол не был подписан. Были стойкие люди, которые упорно не подписывали. Но таких было относительно мало. К. К. Рокоссовский, пока он сидел со мной в одной камере, так и не подписал ложный протокол. Но это был мужественный и сильный человек, высокого роста, плечистый. Его тоже били».
Добавим, что вскоре Рачинского перевели в Ивановскую тюрьму у Финляндского вокзала. Он так и не признал своей вины и был освобожден 31 января 1939 года в рамках так называемой «бериевской оттепели» за недоказанностью обвинений. Рокоссовскому же свободы пришлось ждать еще больше года. Может быть, дело было в том, что Рачинский был простым студентом-первокурсником, а Рокоссовский — комдивом, командиром корпуса, и на его освобождение требовалась санкция самого Сталина.
В. В. Рачинский также вспоминал, как уже после своего освобождения из газет узнал, что «Рокоссовского освободили. Как потом, уже сравнительно недавно выяснилось, что он был освобожден позднее меня, в 1940 году. Я увидел его портрет в газете „Правда“, когда целой плеяде военачальников Советской Армии были присвоены воинские звания генералов. Очень рад я был этой новости об освобождении К. К. Рокоссовского. Скажу, что я никогда за всю свою жизнь не использовал знакомства с К. К. Рокоссовским. Во-первых, я не хотел ему напомнить камеру № 6, а во-вторых, неизвестно, как была бы истолкована кое-кем из „стражей“ моя попытка установить контакт с таким крупным человеком. Я уже не был наивным мальчиком. В душе я всегда думал, что он меня бы не оттолкнул. Поэтому я всегда хранил и храню святую память об этом великом Человеке».
