Рокоссовский - Борис Вадимович Соколов

Константина Рокоссовского еще сравнительно недавно называли «маршалом двух народов» — советского и польского. В Советском Союзе и во всем мире его признавали одним из величайших полководцев Второй мировой войны. Теперь на родине к маршалу Рокоссовскому относятся, мягко говоря, прохладно и скорее стараются забыть, как все мы стараемся забыть о чем-то неприятном. Его имя напоминает полякам о времени безраздельного советского господства, когда страна с тысячелетней историей фактически была лишена суверенитета. В России же фигура маршала как одного из главных архитекторов победы в Великой Отечественной войне оказалась в тени Сталина и его первого заместителя на посту Верховного главнокомандующего Жукова, которого молва еще в перестроечные времена нарекла «маршалом Победы». Здесь, безусловно, сказалась национальность Рокоссовского. Константин Константинович не раз с горечью говорил, что в России его считают поляком, а в Польше — русским. В обеих странах эта двойственность принесла ему немало неприятностей. В Советском Союзе его польское происхождение стало одной из причин ареста в 1937-м и более чем двухлетнего пребывания в тюрьме. Национальность послужила и главной причиной того, что Рокоссовскому не дали в 1945 году взять Берлин — эта честь досталась его бывшему подчиненному Жукову, коренному русаку. Из-за той же национальности его отправили после войны в Польшу, во многом чужую ему к тому времени страну, и заставили в течение многих лет заниматься в первую очередь не военными, а глубоко чуждыми маршалу политическими вопросами.

В советское время биография Рокоссовского была изрядно мифологизирована и мало чем отличалась от биографий других советских военачальников. В ней об ошибках маршала, а также о печальных событиях 1937 года говорилось вскользь, всячески подчеркивалась преданность Рокоссовского коммунистическим идеям, утверждалось, что именно идейные соображения толкнули его на сторону большевиков. Война и роль в ней Рокоссовского изображались вполне приглаженно, в полном соответствии с официальной концепцией, согласно которой на первом месте были стратегическое искусство советских полководцев, нерушимое единство партии и народа, обеспечившее победу, а страдания народа и поражения Красной армии оттеснялись далеко на второй план. Разумеется, всячески обходились сложности во взаимоотношениях с польским руководством во время пребывания Рокоссовского на посту министра национальной обороны Польской Народной Республики. И уж совсем не уделялось внимание психологии маршала, его внутренним переживаниям. По тогдашним канонам, героям советской истории запрещались всякая рефлексия, всякие сомнения в правильности «единственно верного» курса партии.