- Я и не боюсь.
- Врёшь. Все боятся. Я и то: ножа не боялся, ствола не боялся, а помирать боялся.
- Это ничего не значит. Ты боялся, а я не боюсь. Я, к твоему сведению, не все.
Шмидт явно заинтересовался и стал пытливо всматриваться в сторожа. Наконец, откинулся к стене, щёлкнул узловатыми пальцами и усмехнулся с сожалением:
- Врёшь и не врёшь. Ты, мужик, не такой, как все. Это правда...
- Не надо называть меня мужик.
- Что так? Ты разве сидел?
- Нет.
- Так чего ж возбухаешь? Это на зоне быть мужиком западло, а на воле чего обидного? Нормальное слово.
- Может быть. Но тем не менее называть меня так нельзя.
- Ну, как хошь... А как по имени-то?
- Игорь.
- Замётано. Игорь так Игорь. А вообще я вот что тебе скажу: это сейчас ты Игорь, а я раньше был Володя. А помрёшь - и будешь ты не Игорь, и не мужик, а просто корм червям. Так что зря ерепенишься. Я, бывало, тоже...
Шмидт вздохнул. Кригер поморщился:
- Послушай, ты можешь на меня не дышать?
- Ладно-ладно, не буду. Я вообще-то не дышу, это так только, ради того, что в гости зашёл. Так от меня и несёт, как в последний день на воле... то бишь в живых. Ничего поделать не могу. Так я о чём? Ты, Игорь, конечно, в университетах учился и говоришь по-учёному, но вот насчёт не бояться - это ты соврал. Ещё как боишься. Побольше всякого прочего.
Кригер закрыл заслонку и аккуратно положил кочергу на прибитый к полу железный лист.
- Да будет тебе известно, Владимир, что я никого и ничего не боюсь. Меня многие боялись и боятся. А я нет. Точно так же я никому не позволяю называть меня лжецом.
Мертвец ещё поглядел. Зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.
- Зачем попусту спорить? Помрёшь - поймёшь. А чего тебя сюда принесло, на эту Лопатку - такого образованного?
- Ты за моё образование не платил. А здесь я временно. Если хочешь, держу паузу. Мне, собственно, всё равно, где бы ни быть. Я странствующий эстет.
- Эстет. Хм. Смотри... Для вас, для живых, тут нехорошее место.
- Чем же оно нехорошо, позволь полюбопытствовать?
- Всем. Думаешь, хорошо, что ты тут сидишь и с мертвецом беседы разводишь?
- Ты не мертвец. Ты мне просто мерещишься. У меня чрезвычайной силы воля, но при этом и подвижная нервная система. При таком сочетании велика вероятность галлюцинаций, зрительных и слуховых. Ничего патологического в них нет, а поводом к ним может послужить длительное пребывание в изоляции от общества, как в моём случае.
- Хитро. Не зря ты, видать, учился. Но скажи мне вот что: ты про меня раньше слыхал?
