— Дело говоришь, — кивнул Скорч, а потом на его лице появилось отвращение: — Только давай держаться подальше от этих тел. Я их боюсь.
— Справедливо. Но что-то мне кажется, внутри их будет еще больше.
И Шлэг не ошибся. Как только друзья основательно подошли к изучению своей находки, стало ясно, что внутри настоящий склеп. Встречались каюты, где трупов было столько, что страх подкатывал к самым кишкам, а от разящей вони невозможно было спрятаться даже выбежав наружу. Раз вдохнув ее, она прочно обосновывалась в носу, не желая никуда уходить. Многие люди сгорели, и пусть случилось это давно, до сих пор ощущался тошнотворный запах гари. Другие были просто мертвы: на таких все еще оставалась одежда, волосы и борода, но тела распухли и посинели настолько, что ничего человеческого в их чертах уже не оставалось.
Скорч и Шлэг не отходили от главной цели своих поисков — искали лишь то, что могло быть интересно торговцу. Дубин же занялся тем, что по одному стал выносить тела. Ему было неприятно и он часто ругался, но по-другому этот простой парень поступить не мог. Не так давно скончался его отец, и сыну доверили нести деревянный гроб наряду с другими родственниками. Мама тогда сказала, что каждый человек после смерти должен быть погребен, иначе его душе будет плохо. Если закопать мертвого человека, то рано или поздно он превратиться в куст или дерево, что прорастут через могилу. Дубину хотелось, чтобы у этих людей, кем бы они ни были, тоже были свои деревья, и он надеялся, что когда-нибудь кто-то сделает для него то же самое.
Тела Дубин складывал в небольшой овражек, неподалеку от ручья. Время от времени он останавливался, так как ему нужно было время, чтобы передохнуть. Под конец он так заработался, что даже не услышал, как его окликают друзья.
— Ну и запах, — к нему подошел Скорч, чье лицо имело зеленоватый отлив. — Но мой желудок больше не может…
На этих словах к горлу Скорча подкатил комок, и он сдавленно прохрипел:
— А нет, может.
Дубин недоуменно наблюдал, как его друг исчезает за деревом и в очередной раз облегчает живот. Осуждать Скорча было нельзя: мама вообще говорила, что осуждать людей плохо.
Вздохнув, Дубин отправился за последним телом, которое видел в одной из кают. Машинально он взял его на руки, и пошел назад, обливаясь потом и сдувая надоедливых мух со лба. Выйдя из большой трещины в корме, здоровяк направился к временному могильнику, когда ему на встречу, вытирая рот рукавом, вышел Скорч.
