— Ирина Анатольевна, вы думаете, что кто-то подставил мою жену? — Гоффман прищурился.
— Думаю — да, — ответила я.
— И снова подозреваете меня? — проговорил Герман Генрихович задумчиво.
— Я этого не говорила, — возразила я, допивая чай, который к этому моменту успел остыть.
— Но подумали, — усмехнулся Гоффман.
Я в ответ пожала плечами.
— А у Ани были враги? — спросила я. — Ее мог убить кто-нибудь неизвестный?
— Я не был с ней близко знаком, — ответил Герман Генрихович. — Но, учитывая ее характер…
— Мы можем переговорить с работниками фитнесс-клуба? — спросила я, не особенно надеясь на то, что Герман Генрихович с радостью пойдет нам навстречу.
— Пожалуйста. — Гоффман несколько обманул мои ожидания.
Выйдя из кабинета, я спросила Костю:
— Что ты обо всем этом думаешь?
— Мне кажется, — проговорил он задумчиво, — что выводы пока делать рано.
— Согласна, — кивнула я. — Однако Герман Генрихович показался мне не слишком-то опечаленным тем, что его жену взяли под стражу…
Шилов возразил:
— Но это еще не говорит о том, что именно он убил Анну Степнову и подстроил все так, чтобы обвинение пало на Аллу Владимировну!
— Но, по-моему, об этом свидетельствует ряд фактов, — заметила я. — Один из них — именно он вызвал ремонтную бригаду в солярий…
— Ну, — усмехнулся Костя, — это я уже слышал в кабинете главного менеджера, вот только не понял: чего это ты так завелась?
— Женская солидарность! — объяснила я.
Костя покрутил у виска, но тем не менее продолжал смотреть на меня с неизменной нежностью, отчего я невольно отвела взгляд.
— Так, значит, ты думаешь, что это не Гоффман? — заключила я.
— Этого я тоже не говорил, — ответил Костя.
— Но согласись, — продолжала я, — Герману Генриховичу было бы очень выгодно упечь жену за решетку…
— Такое оно женское счастье, — съехидничал Костя.
— Ведь если Аллу Владимировну осудят, — рассуждала я вслух, — Гоффман станет полноправным владельцем фитнесс-клуба «Парадиз».
— Да, — согласился Костя, — а отправив на тот свет Аню, Герман Генрихович устранил и еще одного возможного совладельца, особенно учитывая всю эту чехарду с документами!
— Так, значит, ты тоже считаешь, что это был Герман Генрихович? — обрадовалась я.
— Нет, — покачал головой Костя, — я только считаю, что это одна из версий, имеющих право на существование!
— Ну, говоря откровенно, — сказала я, — мне тоже кажется, что тогда в этом деле все было бы слишком просто… Вот если бы переговорить с охранником, который в тот день дежурил! — мечтательно проговорила я.
