Хрупкая, надменная, элегантная Элис Риджмонт высвободилась из объятий Дайаны. С первого взгляда безошибочно оценила ситуацию — и глаза ее превратились в осколки льда.
— Матушка, — церемонно начал Клайв, — я хочу представить тебе…
Точно не расслышав, Элис Риджмонт демонстративно повернулась к сыну спиной. На лестничной площадке воцарилась гробовая тишина. Слышно было бы, как пролетит муха.
Если миссис Риджмонт задалась целью оскорбить и унизить подругу сына, то она вполне преуспела. Анхела осталась стоять на месте, беспомощно уронив руки. В глазах у нее защипало; гордость — то, что от нее еще оставалось, — была жестоко уязвлена.
А Клайв словно обратился в каменное изваяние.
Анхела понятия не имела, сколько народу присутствовало при этой сцене. Но большой аудитории вовсе не требовалось, чтобы понять: в птенце распознали чужого — и вытолкнули из гнезда.
Стремясь загладить неловкость, собравшиеся загомонили вновь — громко, весело, лишь самую малость переигрывая. Чья-то рука ласково легла ей на плечо. Это был Ренан Бенавенте.
— Такое не прощают, — процедил он сквозь зубы.
Анхела задрожала всем телом. Ренан свирепо уставился на Клайва, но тот никак не отреагировал на его взгляд.
— Пойдем, — угрюмо позвал художник. — Для начала вернемся в офис.
— Нет, — сказал Клайв, стряхивая с себя оцепенение. — Мы уезжаем.
Сильные пальцы художника до боли впились в ее плечо. Анхела едва заметно поморщилась, но не сказала ни слова.
— Я еду с вами, — объявил Ренан. — Я не хочу, чтобы…
— Нет, — снова сказал Клайв? — Мы вам очень признательны за заботу, но это вас не касается.
— Еще как касается, ведь оскорбили Анхелу! — яростно запротестовал он.
— И оскорбила моя мать, — холодно уточнил Клайв.
— Извините, — прошептала Анхела, почувствовавшая насущную необходимость уйти сейчас же, немедленно.
Борясь со слезами и с накатившей волной унижения, но высоко держа голову, молодая женщина стремительно направилась к лестнице.
Если бы только она сочла нужным оглянуться, то заметила бы, что мать Клайва уже жалеет о сделанном… и пожинает плоды собственной неосмотрительности. Элис Риджмонт потянулась к руке сына, требуя внимания. Но тот даже не взглянул на нее. Догнал Анхелу, обнял за талию, притянул к себе. Так вместе они двинулись вниз по ступеням. Молодая женщина споткнулась, спутник уверенно поддержал ее и повел дальше, прокладывая путь через гомонящую толпу.
Услужливый лакей распахнул перед ними тяжелую, окованную железом дверь. В это самое мгновение очередной запоздалый гость потянул ее на себя с другой стороны. И последовало неизбежное столкновение.
