Прямо скажем, умение пробираться под закрытые двери и читать книги, не открывая, — недостаточная компенсация за такой недостаток.
Птаклюсп 2-а плавно дрейфовал из стороны в сторону — плоский контур на фоне окружающего пейзажа.
— Можно сделать хоть что-нибудь? — спросил Птаклюсп. — Свернуть его аккуратненько, что ли…
2-б пожал плечами:
— Можно поставить перед ним какую-нибудь преграду. Кстати, неплохая идея. Это помешает тому, чтобы с ним случилось что-нибудь похуже. Он не сможет двигаться, значит, и время привстанет. Я думаю так.
Отец с сыном передвинули согбенное изваяние Шляпа, Ястребиноглавого Бога, так что оно перегородило дорогу приплюснутому Птаклюспу 2-а. Через пару минут тот, плавно колыхаясь, въехал в статую. Сноп синих искр частично оплавил бога, но движение прекратилось.
— А искры откуда? — удивился Птаклюсп.
— Наверное, просто световая вспышка.
Птаклюсп подумал, что до сегодняшнего дня… нет, поправил он сам себя, — до вчерашней ночи он из всякой, даже из самой неправдоподобной ситуации умудрялся извлекать выгоду.
— Ну что ж, по крайней мере сэкономит на одежде, — произнес он задумчиво. — Будем время от времени перекрашивать его, и все.
— Пап, мне кажется, ты не до конца все понял… — устало перебил Птаклюсп 2-б.
Усевшись рядом с отцом, он стал разглядывать видневшийся на другом берегу дворец.
— Что-то там случилось, — констатировал Птаклюсп. — Думаешь, они заметили, что произошло с пирамидой?
— Не удивлюсь, если так. Она раскачивалась, как колокол.
Птаклюсп оглянулся и медленно кивнул.
— Забавно, — промолвил он. — Я бы сказал, имела место некоторая структурная нестабильность.
— Папа, это же пирамида! Мы должны были зажечь ее! Я ведь тебе говорил! Возникшие силы были слишком…
Тень упала на беседующих. Птаклюспы обернулись. Потом одновременно задрали головы.
— О-о, — сказал Птаклюсп. — Это же Шляп, Ястребиноглавый Бог…
* * *
Эфеб лежал перед ними — классической поэмой в белом мраморе, лениво раскинувшись на скалах, на берегу сияющего небесной лазурью…
— Что это? — спросила Птраси, окидывая открывшееся перед ней зрелище критическим взглядом.
— Это море, — ответил Теппик. — Помнишь, я рассказывал. Про волны и всякое такое.
— Ты говорил, что оно зеленое и бурное.
— Иногда.
— Хм.
По ее тону можно было предположить, что море ей не очень понравилось, однако, прежде чем она успела объяснить почему, до них с Теппиком донеслись разгневанные голоса. Они раздавались где-то совсем поблизости, за дюной.
