– За десять монет могу договориться с ней. – Рудди склонился ко мне и понизил голос. – Орина хорошая девушка, тебе понравится.
Во рту пересохло от непонятных чувств. Пошевелив губами, я с изумлением и облегчением услышал свое:
– Договориться?
Рядом с удивительной одержимостью поедал оленину Фарри, а во мне волнующе билось это «договориться». Воображение рисовало невероятные картины. Тело реагировало так странно, так ярко. Мне хотелось увидеть глаза чудесной девушки ближе, хотелось коснуться ее.
Я посмотрел на кружку с допитым чаем. Что со мною?!
– Да, договориться. Комнаты у нас чистые, а Орина очень ласковая. Ты понимаешь?
И я понял. Неожиданно ярко, ясно и с вожделением. Должно быть, в глазах моих что-то промелькнуло, потому что Рудди широко улыбнулся и положил широкую ладонь на стол:
– Но сначала деньги.
Трясущимися руками я полез под парку за кошелем. Фарри на миг оторвался от еды, но лишь на миг. Сдавленно простонав от наслаждения, он продолжил уплетать оленину.
Когда подошла к нам в следующий раз, Орина не сводила с меня восхитительных глаз. Должно быть, Рудди подал ей тайный знак, не знаю. Улыбнувшись, она протянула мне руку.
– Давай, бродяга! Отдохни по-мужски, – сказал Рудди, когда я поднялся из-за стола на оледеневших ногах. Ее пальцы, такие теплые, такие нежные, повлекли меня через трактир. Мы поднялись на второй этаж, где приятно пахло благовониями, прошли в небольшую комнату, где Орина закрыла за собой дверь, пристально посмотрела в мои глаза и шагнула ко мне. Я почувствовал ее руки у себя на груди, почувствовал ее губы. Сознание взорвалось от восторга, под ребрами стало тесно.
Когда вспоминаю тот день, я не могу сказать ничего конкретного. Только чувства, ощущения, от которых до сих пор чуть быстрее колотится сердце. До того дня я и не представлял, как оно бывает. Нет, конечно, мне снились странные сны. Я страстно хотел разгадать тайну непонятных мне желаний и пытался представить, что же это такое, объединяющее женщин и мужчин. Но никогда не испытывал настоящей страсти.
На втором этаже «Льда и Пламени» я изменился. В тепле, в уюте, порабощенный магией чая «по-приютски».
Сначала мне показалось, что я делаю ей больно, но Орина лишь шепнула, чтобы я ничего не боялся. Ее забавляло мое изумление от ощущений, она улыбалась, она стонала от моих движений, и я сходил с ума от этого.
Так мне открылась восхитительная тайна женского тела. Чудесная тайна. Я не мог оторваться от нее, я не хотел отрываться. В тот день я любил только Орину.
