Валентина сорвала с ружья один конец ремня и, держась за него, бросила двустволку на куст, приклад зацепился за ветки, но она так поспешно потянула за ремень, что ружьё сорвалось, и она окунулась лицом в воду, сделав несколько отрезвляющих глотков. Забросив ружьё вторично на ветки, она потянула за ремень осторожней.
На этот раз оно зацепилось прочно, и руки приобрели опору. За ноги тянула смерть, за руки – жизнь. Только сейчас Валентина оценила в полной мере свои занятия спортом. Слабые руки, возможно бы, не выдержали, а сильные упорно отвоёвывали тело из плена трясины – и жизнь пересилила. Сапоги прочно увязли в болоте; но они были велики, и ноги свободно выскользнули из широких голенищ. Вместе с ними остались в болоте и брюки мужа. Тут Валентине не повезло: она так отчаянно боролась с трясиной, что верёвка, которая поддерживала брюки, лопнула, и они поползли вниз. Однако руки продолжали упорно держаться за ремень, так что было не до них и не до утки. Валентина даже забыла, в какое место та упала. Наконец, она вылезла на крошечный островок возле куста и жалобно огляделась по сторонам. Болото показалось страшной ловушкой смерти: утки были приманкой, на которую смерть ловила незадачливых охотников.
– Эге-гей! – протрубил неудачливый охотник, сложив ладони рупором.
Вначале никто не отозвался, потом слева издалека послышался чей-то голос. Она опять крикнула:
– Эге-гей! – и стала ждать.
Вскоре к ней на всех парусах примчался сержант, и она с удивлением увидела, что грузный мужчина как легчайший паучок-водомерка промчался по тому месту, где она только что так ужасно тонула. Это привело её почти в шоковое состояние. Когда сержант подбежал к кусту, оба некоторое время молча и непонимающе смотрели друг на друга: сержант видел полураздетого сотрудника и не мог понять, куда девались его сапоги и брюки, а Валентина никак не могла понять, почему он не застрял там, где она чуть не распрощалась с жизнью. Первым пришёл в себя сержант, так как он повидал на своём веку и не такое.
– Ты чего орал? Кто тебя ограбил?
– Тонул, – коротко пояснила Валентина.
– Ты тонул? Здесь? – сержант указал пальнем себе под ноги и неожиданно захохотал: – Здесь даже если захочешь – не утонешь. Тут грязи по колено и не больше. Иначе пошёл бы я сюда рисковать.
Глаза утопавшего стали круглыми, как у улетевшей выпи.
– Но я же чуть не утонул, у меня сапоги засосало и брюки.
– Не засосано, а по всей вероятности ты их втоптал в грязь, раз тонул, – ответил сержант с ударением на последние два слова и насмешливо добавил: – Ну и охотничек попался: то других топит, то сам тонет.
